Неожиданно дверь открылась, и вошел Джонни.

– Вот принес, – сказал он, указывая глазами на яичницу с беконом, хлеб и джем.

Мария смутилась и прикрылась одеялом. Сэм же добродушно улыбнулся и помог Джонни освободиться от ноши.

– Мм… – Сэм взял тарелку в одну руку, а кружку с сидром в другую. – Похоже, что повар превзошел сегодня самого себя. Если он и в дальнейшем будет меня так кормить, то боюсь, что мне никогда не захочется возвращаться из плавания.

– Ты и так никогда не захочешь вернуться, как бы тебя ни кормили, – с улыбкой заметила Мария.

Она дождалась, когда уйдет Джонни, затем поднялась с койки и стала натягивать на себя ненавистные Сэму бриджи.

– Мария, что ты делаешь? – спросил он, приподняв бровь. Поставив поднос на стол, Сэм выхватил у нее бриджи и отбросил их в дальний конец каюты. Затем окинул взглядом стройную фигурку Марии. – Неужели я после завтрака не смогу насладиться прекрасным телом своей будущей жены?

– Сэм, это неприлично.

– К черту приличия. Садись и ешь.

Мария покраснела, накинула рубашку Сэма и села на стул рядом. Опустив глаза, она взяла вилку и принялась есть.

Сэм смотрел на нее с восхищением, и ей было ужасно неловко есть под его взглядом. Когда же он, сунув под стол руку, принялся гладить ее икры и бедра, стало еще труднее.

– Спасибо, девочка, – сказал он с улыбкой.

Мария с любопытством посмотрела на него. От его прикосновений мысли путались у нее в голове.

– Спасибо? За что?

– За то, что перестала ненавидеть меня.

– Ненавидеть? Но я всегда любила тебя. Просто сердилась иногда…

Рука Сэма легла ей на живот, и у Марии перехватило дыхание.

– Ты знаешь, – сказал он с лукавой улыбкой, – мне кажется, что я знаю истинную причину, по которой ты решила оставить меня.

Мария крепко сжала его руку.

– Я уже говорила тебе, почему я так решила.

– А я говорю об истинной причине. Видишь ли… Ты просто хотела отомстить. Мне кажется… – Высвободив руку, он стал поглаживать ее по животу, спускаясь все ниже. – Мне кажется, что все связано… с этим.

– С постелью? – Мария со вздохом закрыла глаза.

– Разве не так?

– Именно об этом говорил в своих проповедях преподобный Трэт. Особенно часто – после твоего появления в Истхэме. Ты об этом, конечно, не знал, потому что ни разу не зашел в церковь.

– Не думаю, что мне бы там оказали радушный прием, если бы даже и зашел.

– Пастор, конечно, не обрадовался бы. – Мария закрыла глаза и смущенно улыбнулась. – А вот некоторым дамам это бы понравилось.

– Ах, дамам… – Сэм начал поглаживать ее колено, и от его прикосновений по телу Марии пробежала дрожь.

– Мне щекотно! – Мария сбросила его руку с колена. – Почему бы тебе не подняться наверх и самому не выяснить, что там с бригантиной? – Она рассмеялась, так как Сэм начал щекотать у нее под коленом. – Будет ужасно, если твои люди свергнут тебя. Мне бы не хотелось, чтобы тебя прогнали так же, как Бена Хорниголда.

– Такого никогда не случится, моя дорогая, – ответил Сэм, отодвигая тарелку. Закинув руки за голову, он наблюдал, как Мария убирает со стола. – Но ответь мне: что заставило тебя так быстро меня простить?

– У меня было время подумать кое о чем. Но главным образом… – Она подошла к Сэму и провела пальцем по его губам. – Я поняла, как сильно люблю тебя.

– Так сильно, что можно закрыть глаза на некоторые черты моего характера, которые поначалу тебе так не нравились?

– Не совсем так, но… По правде говоря, именно из-за твоего характера я и влюбилась в тебя с первого взгляда. Твоя необузданность. Твое… благородство. Твое…

– Я – благородный? – изумился Сэм.

– Да, благородный! Храбрый и отзывчивый…

– Если ты смеешься надо мной, то я отдавлю тебе ноги.

Мария спрятала босые ноги под стол.

– Ты самонадеянный, – закончила она.

– Самонадеянный?

– Ты считаешь себя непобедимым, думаешь, что можешь завоевать весь мир, не так ли? Страйпс рассказывал мне, что ты однажды сказал бедному капитану, судно которого захватил незадолго до гибели «Уэсли».

– О, пожалуйста… – Сэм схватился за голову.

– Тебе не хочется об этом вспоминать? Тогда позволь мне освежить твою память. Ты сказал: «Я свободный принц моря, и у меня достаточно сил, чтобы пойти войной против целого мира…»