– Это Ласло Ковач, – проговорила Ева, – твой отец.

Алекс взглянула на нее, затем на лежащего в кровати человека и снова на Еву.

– Он умирает?..

– Чуть не умер. Все эти тридцать лет он провел в лагере. До тех пор, пока господин Горбачев не подписал амнистию для всех политзаключенных. Об этом появилась большая статья в лондонской «Таймс» две недели тому назад. Там говорилось о людях, которые возвращались в Венгрию, – это были заключенные, попавшие в Россию после венгерского восстания. Многие из тех, кто принял в нем участие, погибли тогда, в 1956 году. Я попросила Макса сделать запрос. Ему удалось найти в списках тех, кто вернулся в Будапешт, Ласло Ковача. А затем он перевез его сюда, ко мне.

Потрясенная Алекс вцепилась в спинку кровати не в силах вымолвить ни слова.

– Теперь понимаешь, почему Бог не позволил мне умереть раньше времени? – спросила Ева.

– Ты считаешь, что это тоже перст судьбы?

– Конечно. – Мать с недоумением посмотрела на нее. – Колесо судьбы совершило полный оборот. Я начала строительство, в основе которого лежало открытие Ласло. Теперь, спустя годы, он снова появился в моей жизни. Я не смогла стать для тебя матерью, но я смогу вернуть тебе отца – похоже, тебе очень важно иметь родную душу.

Подбородок Алекс дрогнул:

– Вернуть мне отца? – И она вдруг начала смеяться. – О… Боже… ты… и в самом деле…

– Тридцать лет я считала, что он умер.

– И более того, очень хотела, чтобы так оно и было… Ведь все, на чем ты строила карьеру, опиралось на его формулы.

– Судьба предоставила мне возможность отплатить ему это.

– Ради Бога, перестать твердить о судьбе, – закричала Алекс. – А ты сама? Чего хочешь ты сама?

– Вопрос не в том, чего хочу я, – ответила Ева с прежним спокойствием. – Вопрос в том, что должно быть сделано.

– Я не верю ни единому твоему слову, – в отчаянии воскликнула Алекс. – Я уже не так доверчива, как прежде… Тебе кажется, что какое бы знамя ты ни взяла в руки, все это веление судьбы. – Она тряхнула головой, словно хотела скинуть с себя наваждение. – Ты используешь любой случай, чтобы продолжить свое победное шествие.

– Я тебе рассказала все о своей жизни. Подумай об этом. Потом вернемся к нашему разговору. – Ничто не могло поколебать убежденности Евы.

– И что теперь я должна делать со своим «отцом»? – спросила Алекс. – Прижать его к груди и забрать с собой в Кембридж, где мы заживем вместе, счастливые и радостные?

– Прежде всего, его надо подлечить. Он останется здесь до тех пор, пока по-настоящему не окрепнет. А там – решайте, как вам быть.

– Он старик, который так много выстрадал за последние годы, что…

– Для меня самым главным было – свести вас вместе. А любовь подскажет вам, как жить дальше.

– Любовь?! Какая любовь?! Что ты знаешь о любви?! Ты, которая никого на свете не замечала и не признавала, кроме самой себя! Любить – это значит отдавать себя, а ты никогда – малой толики себя – не могла бы отдать ни единой живой душе. Даже своему обожаемому Кристоферу Бингхэму.

– Кто может сказать, что такое любовь в каждом отдельном случае? Я любила Кристофера за то, кем он был для меня, за то, что он дал мне, на какую высоту поднял меня. И я сумела сделать его счастливым, у нас с ним был сын. Но, видно, и он, и мой сын не были моей судьбой. Я потеряла обоих, прежде чем сумела понять это. – Ева закончила все с тем же нечеловеческим спокойствием. – Я есть то, что я есть.

«Влюбленная в самое себя, – мысленно закончила за нее Алекс, чувствуя, сколь бесполезны здесь любые упреки. Теперь ей предстояло «решать». – А почему бы и нет?»

– У тебя есть время подумать, – подытожила Ева. – Побудь здесь. А мне надо лететь в Нью-Йорк. Накопилось очень много срочных дел – я запустила их из-за болезни. К счастью, пока Макс остается моей правой рукой, я имею возможность пораскинуть мозгами. Памела остается здесь. Я предложила ей пожить столько, сколько ей захочется.

– Еще одна попытка исправить содеянное?

Ева не обратила внимания на ее замечание:

– Я распорядилась выделить для Ласло Ковача специальный фонд. Он не будет ни в чем нуждаться до конца своих дней.

– Еще одна пожизненная пенсия вроде той, что получает Жан Вернье?

– Ты знаешь о нем? – Ева улыбнулась. – Да, он потрясающий мастер своего дела… И я выплачиваю ему свой долг…

– А если я решусь предать гласности всю эту историю? – спросила вдруг Алекс. – Как собиралась Мэри Брент?