С трудом сдерживая слезы, девушка вернулась в дом.

– Ваша светлость будет завтракать? – с невозмутимым видом спросил дворецкий.

– Спасибо, я не голодна, – тихо ответила она и побрела к лестнице.

С трудом поднявшись на второй этаж, она медленно пошла в сторону спальни. Уехал! Лучше бы он отказался на ней жениться… Вчера он произнес в церкви клятву, всю ночь занимался с ней любовью, а теперь спокойно уехал…

В спальне все дышало их любовью, но ей было противно это чувство. Страсть. Она вновь уступила своим желаниям и горько расплачивается за это.

Ауленберг влетел в свой особняк с надеждой поскорее налить себе бренди или рома. Но этой мечте не суждено было сбыться. Князь Адольф Вайер-Мюрау встретил его в гостиной.

– Что ты тут делаешь? – князь небрежно отшвырнул от себя газету, которую пару минут назад внимательно изучал. – Где ты оставил свою девку?

– Моя супруга осталась в Вюрсбадене, – раздраженно ответил Фридрих.

Глаза князя сузились. Он пристально взглянул на племянника.

– Так, так… значит, твои дела совсем плохи? Умелая кокотка могла бы и получше справиться со своей постельной работой.

Фридрих нервно передернулся и яростно прошипел:

– Элиза – не шлюха! Сегодня ночью она впервые была с мужчиной. Так что придержите язык, ваше сиятельство.

Вайер-Мюрау уставился на него расширенными от изумления глазами.

– Не ожидал, что меня что-то в этой жизни может удивить.

Резко повернувшись, Фридрих выбежал из гостиной и помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Князь медленно прошелся по комнате. Присев на диван, он принялся задумчиво раскуривать трубку. Впервые он видел племянника таким раздраженным. Даже угроза остаться без наследства не приводила его в такое исступление. Чем же так пленила его эта девчонка, незаконнорожденная дочь князя фон Рудельштайна?

Сообщение о том, что племянник станет зятем князя, славящегося богатством и любовью к путешествиям, поразило Вайер-Мюрау. Мальчишка мог впутаться в более дурную историю. При дворе всем была известна история длительной связи Рудельштайна с загадочной красавицей, которую никто никогда не видел. Но мало кто знал, что князь получил разрешение признать свою единственную дочь законной наследницей. Таким образом, брак барона фон Ауленберга с дочерью князя Рудельштайна не являлся позором, хотя, конечно, дурно, что матерью баронессы фон Ауленберг является содержанка.

Вайер-Мюрау вспомнил девушку, которую видел на венчании: белокурая, миловидная, умеет себя достойно вести и, если верить словам Фридриха, еще и добродетельна. Только глаза у нее были слишком грустными, а улыбка – испуганной. Но это неудивительно. Получить такого мужа, как этот обаятельный беспринципный распутник… Фридрих привык бросать женщин, насытившись ими и, похоже, не задумываясь, так же поступил со своей женой. Бросил ее одну в чужом доме на следующий день после свадьбы.

Швырнув на стол трубку, князь сердито выругался. Мерзавец! Мальчишка оставил девочку в одиночестве! Переспал и бросил… История повторяется. Точно так же поступил когда-то дед Фридриха. Парень, видимо, унаследовал от него свой дурной нрав. Вайер-Мюрау отлично помнил грустные глаза своей матери, которая смиренно жила в дальнем поместье, воспитывая двух сыновей, в то время как распутный супруг развлекался в свое удовольствие при дворе. Адольф любил и жалел свою матушку и потому еще в юности дал себе клятву не повторять ошибок отца. В жизни князя Вайер-Мюрау было достаточное количество женщин, но он всегда был честен с ними и, расставаясь, щедро одаривал бывших возлюбленных. К сожалению, ни одна из них не смогла увлечь его настолько, чтобы повести ее под венец и забыть обо всех прочих женщинах.

А теперь его беспутный племянник хочет сделать несчастной свою жену. Этого допустить нельзя. Вайер-Мюрау еще не разобрался в причинах столь скоропалительного венчания, но чувствовал себя отчасти виновным, в произошедшем. Это ведь он поставил перед парнем условие непременно жениться. Тяжело вздохнув, князь вызвал своего слугу и велел немедленно готовиться к поездке в Вюрсбаден. Нужно лично во всем разобраться.

Утро следующего дня выдалось столь же унылым и хмурым, как настроение молодой баронессы фон Ауленберг. Но поддаваться тоске Элиза не собиралась. Сколько можно плакать над разбитыми надеждами? Лучше занять себя чем-то более полезным. Например – осмотреться в своих новых владениях.

Элиза медленно бродила по многочисленным комнатам, рассматривая свое новое жилище. Все залы, гостиные, спальни и кабинеты находились в безупречном состоянии, хотя, как объяснил дворецкий, хозяева посещали имение очень редко.

В южном крыле огромного особняка были устроены детские комнаты: в игровых залах застыли в ожидании своих маленьких хозяев куклы, солдатики, кубики, кареты, игрушечные лошадки, качели и настоящие замки. Рядом находились учебные классы, где стояли парты с чернильницами и тетрадками, на стенах висели географические карты, а вдоль стен выстроились книжные шкафы. Элиза с огромным любопытством принялась разглядывать книги, совершенно по-детски радуясь тому, что многие из них были ей знакомы. В этих комнатах было такое обилие солнечного света, что девушка почти забыла о своей грусти.

По узкой винтовой лестнице Элиза поднялась в маленькую башенку, венчавшую этот уголок дома. Здесь оказалась самая настоящая мастерская для художников – стояли мольберты, заботливо накрытые чистыми полотнами, в узких пеналах красовались прекрасно заточенные карандаши и кисти. В широких коробках были разложены в безупречном порядке краски и мелки. Выглянув в широкое окно, Элиза вздохнула от восхищения: отсюда виднелся как на ладони, огромнейший парк, одним из украшений которого являлось озеро, в котором отражались небеса. Вдали раскинулся огромный массив зеленого леса, а еще дальше золотились пшеничные поля.