Наконец он увидел реакцию: раздувшиеся ноздри, невольную дрожь плотно сжатых губ. Он припомнил все, что читал или слышал о женщине Убивающего Волков.

Стоун Крик. Эти слова заставили проснуться ужас, который Кэтрин так и не смогла забыть. Она сжала зубы, оказавшись в плену мучительных воспоминаний. Мужчина, стоящий перед ней, специально вызвал эту боль. Она была уверена в этом, хотя не могла бы сказать, зачем ему это вдруг понадобилось.

– И что же вы все-таки здесь делаете, мистер Слейд? – еще решительнее спросила Ди. Она больше, чем прежде, боялась того, как отреагирует Кэтрин. Надо было, чтобы этот человек поскорее ушел. – Зачем вы приехали к нам?

– Я подумал, что отец юноши мог бы поехать со мной. Возможно, ему удалось бы вызволить паренька оттуда сидящим в седле, а не перекинутым через него, как это будет с Раском.

Потрясенная Ди уже не думала о Кэтрин:

– Это очень порядочно с вашей стороны, мистер Слейд, но…

– Ну, так уж и порядочно, тетя Ди? Я бы сказала, что мистер Слейд рассчитывал найти кого-нибудь, кто облегчит ему работу или даже выполнит ее сам за него.

– Прекрати, Кэт! – тревога Ди заставила ее говорить с Кэтрин резче, чем ей этого хотелось бы.

– Мне наплевать, как ваш паренек выйдет из этого дела. Я отправлюсь за Раском и его компанией. Если Форд Беллами окажется с ними, я займусь и им тоже. Так, как это будет необходимо.

– Одни, мистер Слейд? – едко спросила Кэтрин. – Люди Сломанной Стрелы – не покорное племя. Советую вам прихватить с собой кавалерийский отряд, может, кого-нибудь из тех храбрецов, кто год назад атаковал поселение с беспомощными женщинами и детьми.

– И пусть с меня снимут скальп, чтобы вы сочли себя отмщенной? – Он холодно посмотрел на безжалостное лицо Кэтрин. – Вам прекрасно известно, что произошло бы, если бы я явился туда с конным отрядом. Вы бы предпочли, чтобы так и получилось, правда, белая скво?

Оскорбительные слова прозвучали убийственно медленно.

В глазах Ди вспыхнул гнев.

– А вот это уже слишком, мистер Слейд! Нам с племянницей все равно, что говорят любому незнакомцу, проезжающему через город, но мы не допустим, чтобы такое бросали нам в лицо в нашем собственном доме. Вы сообщили нам о Форде то, что собирались, и получили от нас все гостеприимство, на которое можете рассчитывать. А теперь идите!

Ди Маккенна редко сердилась, но если уж в ней поднимался гнев, то это выглядело внушительно. Она уже тянулась к ружью, висевшему над камином, когда рука Слейда резко сжала ее запястье.

– Успокойтесь, леди. Я уже ухожу.

Он пристально посмотрел на Кэтрин. Мгновение они вызывающе глядели друг на друга, потом он ушел.

Когда за ним закрылась дверь, Ди заметила, что Кэтрин дрожит.

– Это – опасный человек, Кэт. Форду следовало бы поостеречься, что бы он ни делал.

В ответ Кэтрин только обеспокоенно нахмурилась. Наверху рыдала Шей, негодуя на то, что ее надолго оставили одну. Ди пошла к ней, а Кэтрин отправилась помогать Йейтсу в вечерних работах на ферме.

Солнце быстро клонилось к закату, и на улице похолодало. Кэтрин быстро обвела взглядом двор и всю окрестность, но незнакомца не было видно.

Йейтс был в сарае – сбрасывал сено стоящим внизу в стойлах животным. Кэтрин начала дойку, и привычное занятие принесло успокоение. Она прижалась щекой к мягкому и теплому коровьему боку. Энергичное шуршание соломы наверху и тихий звон молочных струй, ударяющих по донышку ведра, звучали умиротворяюще. Здесь, где теплые тела животных, казалось, разгоняли холод, окружавший сарай со всех сторон, она могла забыться.

– Незнакомец был недолго.

Йейтс уверенно спустился вниз по лестнице с сеновала.

– Не было необходимости. – Обида Кэтрин еще не прошла. – Ни он, ни известия, которые он принес, не были желанными.

– Я слышал.

Кэтрин бросила на него удивленный взгляд. Старый работник пожал плечами.

– Мне не понравился его вид. Я стоял за дверью – и чуть не всадил в него свинец.

– Это Форду не помогло бы. Армия просто пошлет кого-нибудь другого.

Йейтс фыркнул:

– Форду девятнадцать – он достаточно взрослый. Это только женщины могут о нем тревожиться. Он выпутается, а вот этому Слейду нечего было так оскорблять тебя.

Она устало посмотрела на него.

– Он не сказал ничего, что я уже не слышала бы. Я охотно жила с команчами, и Шей – полукровка. Я просто начинаю понимать, что никем другим она и не будет, по крайней мере, здесь. – Она решительно сжала губы. – Я не допущу, чтобы Шей так жила.

Она встала и подняла полное молока ведро с шапкой белой пены.