– А давайте все вместе поедем на ферму на уик-энд? – вкрадчивым тоном предложила Мел. Ферма с козами, овцами и парой шотландских пони, которых можно гладить и кормить, находилась в нескольких милях от Маунт-Карриджа, и обе девочки любили бывать там. Не стоит говорить, что ферма не входила в планы Мел на выходные, но они смогли бы сделать это, если бы ей удалось в пятницу закупить провизию на следующую неделю, а не оставлять это на субботу.

– Не хочу на ферму! – Сара упрямо качала головой. – Хочу с мамой в зоопарк. – Она начала канючить, как большинство детей, когда устают и хотят спать.

Мел понимала, что все объяснения в данный момент бесполезны, но не могла удержаться. Ее энергия истощилась.

– Сара, я не могу пойти с тобой в зоопарк. Пойдет Дон. Ты ведь любишь Дон?

На какую-то долю секунды глаза матери и дочери встретились – голубые глаза с фиолетовым ободком вокруг зрачка, что придавало им удивительную глубину. В этот момент Мел показалось, что дочь выглядит старше и способна не только разглядеть усталость и вину в глазах матери, но и понять, что мама решилась бы на все, чтобы оказаться в двух местах одновременно, лишь бы сделать ее, Сару, счастливой.

Потом это выражение исчезло, а на его месте появилась детская обида – мама снова выбрала работу, а не ее. Почему Эйдриан сказал детям, что она супер мама? Никакая она не супер, а если и супер, то лишь в том смысле, о котором знает только она.

– Как ты долго, – проворчал Эйдриан, когда Мел, наконец, спустилась в начале девятого вниз, неся мокрые полотенца, грязную детскую одежду и остатки детских сухариков, которые нашла на ковре.

– Сара никак не засыпала, – отозвалась Мел. Она бросила белье, предназначенное для стирки, в корзину, которая опять угрожающе наполнилась, и открыла холодильник, чтобы налить бокал вина. Но вина не было. Разве она не покупала на прошлой неделе? Они не открывали бутылку с тех пор, потому что тогда бы она пила каждый вечер по бокалу и ничего хорошего в этом бы не было. Но черт! Где же штопор?

Спиртное было заперто в буфете. Мел выбрала бутылку дорогого шабли, которое любил Эйдриан.

Она протянула ему бокал. Он взял, не отрываясь от своих книг. Перед ним стояла тарелка с недоеденным тостом.

У него в мае экзамены, и он упорно готовился.

– Прекрасное вино, – сказал Эйдриан, возвращаясь к работе.

– Хм, – промычала Мел, сделав глубокий глоток. Конечно, лучше, чем то дешевое вино, которое они пили, когда не имели хорошей работы. Должна же быть какая-то компенсация за работу? Эта мысль поразила ее: значит, она работает ради денег? Поэтому уходит на работу и платит тем, кто занимается с ее детьми? А еще для того, чтобы она и Эйдриан могли позволить себе дорогое вино?

Мел жевала свой тост, просматривая газету и ожидая, когда стиральная машина закончит свой цикл, чтобы положить новую порцию грязного белья.

– О, совсем забыл! – воскликнул Эйдриан. – Покаты купала девочек, звонила Кэролайн и просила напомнить, что вы встречаетесь в баре у Педро в половине восьмого в четверг, и если ты будешь за рулем, чтобы ты забрала ее.

– О, черт! – буркнула Мел. – Я так устала за неделю… и она же знает, что я не езжу на машине на работу!

Кэролайн была старинной подругой и жила на окраине Дублина. Та вечеринка, о которой шла речь, была запланирована еще на Рождество. Они столько раз переносили ее и вот теперь, когда на дворе уже был январь, решили, наконец, встретиться. Когда-то Кэролайн и Мел снимали вместе квартиру и работали в одной и той же компании. Вместе веселились по ночам, обсуждая мужчин, сетовали, что среди них нет ни одного стоящего, и планировали, как завоюют мир, когда придет их час. Сейчас Кэролайн была матерью трех мальчиков и целиком посвятила себя дому и семье.

И как говорили, делала это великолепно. Именно материнство было ее призванием, а «не пить водку в подозрительных клубах», как любила поддразнить ее Мелани.

Мел знала, что три сына подруги никогда не ели никакой консервированной еды, когда были маленькими. Если бы это был кто-то еще, а не Кэролайн, то Мел чувствовала бы себя преступницей. Ее приверженность к пюре из экологически чистой моркови разбилась в пух и прах, когда она вернулась на работу и обнаружила, что куда проще накормить малыша уже готовой едой из банки с красивой этикеткой, чем гробиться самой. В любом случае детям нравились эти банки больше, чем любые из ее трудоемких протертых пюре.

Каждому свое, считала Кэролайн. Ей нравилось сидеть дома с детьми, готовя сногсшибательные кексы и собирая за столом других малышей, но на такое способен не каждый.

– Уж коль взялась за какое-то дело, так выполняй его как следует. Одна из нас должна сделать карьеру, и так как мне это не грозит, я бы хотела, чтобы это была ты, Мел. Но когда будешь получать Нобелевскую премию за достижения в области бизнеса, не забудь своих старых подруг.

– Прекрати, – взмолилась Мел, – не то я заплачу.

Чего она не понимала, так это почему Кэролайн не вернулась на работу, когда ее мальчики пошли в школу. Мел никогда не говорила об этом с подругой, но и сейчас вновь подумала об этом, пока набирала номер.

– Привет, Кэрол. Извини, что не смогла подойти. Я сегодня дежурная по купанию.

– Мел, это я виновата, нечего звонить в такое время. Просто я не хотела беспокоить тебя на работе. Как дела, дорогая?

Голос Кэролайн был отдохнувший и счастливый. Это задело Мел больше, чем то, что она могла ей сказать. Кэролайн променяла свою престижную работу на сидение дома и просмотр диснеевских мультиков по ТВ. Казалось бы, она должна быть скучной и раздражительной, а не счастливой.