Единственный плюс отсутствия планов на свадьбу в скором будущем заключался в том, что ей не надо было размышлять над дилеммой, как пригласить на торжество обоих родителей. Долгие годы мать Дейзи смирялась с тем, что ее бывший муж живет в одном городе с ней, хорошо еще, что не в том же доме. Но потом Нан Фаррелл настояла, чтобы он уехал из Каррикуэлла, и сейчас она могла притворяться – хотя бы перед самой собой, – что она все еще важная персона в городе. В течение многих лет отец Дейзи то появлялся, то исчезал из ее жизни. Сейчас он жил в Сан-Франциско и, похоже, был совершенно счастлив, посылая и получая открытки к Рождеству. Не больше.

Когда «Вог» помещал на своих страницах очередной репортаж о свадьбе красивой пары, Дейзи успокаивала себя тем, что сознательно приняла обязательство сохранить спокойствие и мир в семье, то есть не выходить замуж. Семья ее родителей мало походила на настоящую семью. И конечно, рассуждала она, более современно просто жить с любимым, чем рваться под венец.

Второй вопрос, который Дейзи ненавидела еще больше, звучал так: «Как тебе удалось так похудеть?» Его задавали знакомые, которые давно не видели Дейзи и помнили ее кругленькой, пухлой толстушкой, и именно такой она навсегда запечатлелась в их памяти.

Не думая о бестактности вопроса – вес дело сугубо личное, – все непременно жаждали знать, что она ест на завтрак, как будто это могло помочь им избавиться от лишних фунтов. Дейзи отвечала, что не делала ничего. Честно.

При всей своей общительности Алекс невероятно замыкался, более того, он просто ненавидел, когда ему напоминали о его болезни. Поэтому Дейзи не могла никому рассказать, что тот ужас, который она испытывала в течение двух лет его таинственной болезни, и способствовал потере веса.

– И никакой специальной программы похудения? А может быть, все-таки доктор Аткинс? – подозрительно выспрашивали окружающие в полной уверенности, что Дейзи лжет и на самом деле она сидела на воде и протертом супе из капусты, переживая из-за неприятного запаха изо рта.

– Ничего подобного, – отвечала Дейзи, про себя раздумывая, не запатентовать ли новую диету, основанную на вирусе Эпштейна – Барра, обычно называемом синдромом хронической усталости. От ухода за таким больным любой похудеет.

Теперь Алекс выглядел превосходно. Благодаря тому, что он лечился в прошлом году у знаменитого доктора Вердена, он лучился здоровьем и заражал всех своей неуемной энергией. Он накупил такое количество разных пищевых добавок, что мог бы открыть собственный магазин, но так или иначе, а они сделали свое дело. Дейзи надеялась, что когда-нибудь попросит Алекса пригласить доктора Вердена. Но на этот раз к ней.

Отсюда вытекал третий вопрос, который задавали пусть и не всегда впрямую, но довольно часто.

Очевидно, люди, сознавая деликатность темы, не решались спрашивать напрямик, почему женщина, достигшая определенного возраста, не имеет детей, а бубнили что-то неопределенное вроде: «А как насчет детишек? Вы не хотите или…»

Но, к сожалению, этих «бубнящих» хватало. Они считали, что совершенно естественно интересоваться у тридцатипятилетней женщины, которая многие годы живет с одним и тем же партнером, что она думает по поводу детей.

Черт, Дейзи хотелось крикнуть им всем: «Мы думали об этом, но узнали, что ребенок обходится в тридцать тысяч фунтов уже в свои первые пять лет, а поэтому решили, что лучше съездить на Мальдивы!».

Только такой дерзкий ответ мог бы уменьшить боль, которую она испытывала всякий раз, выслушивая подобные вопросы.

Потому что Дейзи не просто хотела детей. Она жаждала их, мечтала о них. Плакала по ним бессонными ночами.

Когда ей исполнилось тридцать, она прекратила принимать противозачаточные таблетки.

– Как было бы прекрасно завести детей, – сказал Алекс.

И они взялись за дело.

Занимались любовью с одной целью, забыв о наслаждении.

– Мать моих детей, – обожал мурлыкать Алекс, когда лежал на ней и его нагое тело будило ее желание.

Дейзи не испытывала особой любви к своему телу. Оно так не походило на то, что ей хотелось бы иметь, с округлостями повсюду и складками жира, которые бы высовывались из пояса юбки четырнадцатого размера, заставляя ее подумывать о шестнадцатом. Но когда Алекс нежно обнимал Дейзи и ее белокурые волосы струились по обнаженным плечам и груди, а нежная кремовая кожа мягко подавалась под его тяжестью, пожалуй, в этот момент она ощущала себя красивой.