Они покинули клинику с кипой литературы, анкетами, которые надо заполнить, и дневником одной пары, где описывался процесс лечения. Как сказала доктор, люди часто обретают надежду на примере других.

Алекс молча сел за руль, Дейзи уселась в машину, прижимая литературу к груди. Она была так взволнована, что едва могла дышать. Господи, неужели это, наконец, произошло?!

Бесплодие могло быть следствием банальной инфекции, и тогда ей придется выпить кучу разных лекарств, прежде чем она забеременеет. Господи, да такое случается на каждом шагу! Сколько она слышала подобных историй!

– Сейчас половина первого, – сказала она, бросив взгляд на часы. – Может быть… Почему бы нам вместе не позавтракать? А потом бы ты подкинул меня к моей машине и вернулся в офис.

Так как клиника находилась в Дублине, они приехали в город каждый на своей машине, потому что Дейзи нужно было вернуться в Каррикуэлл.

– Да, конечно, – рассеянно отозвался Алекс.

Он подъехал к ресторану и, оставив Дейзи за столиком, пошел помыть руки.

– Закажи мне суп, сандвич с цыпленком и латте.

Сделав заказ, она с волнением взялась за дневник. Описание всего процесса, сделанное реальным человеком, значило для Дейзи куда больше, чем любой сухой медицинский текст.

Дневник вела женщина, которая именовалась здесь, как Ф. В предисловии ничего не было сказано о том, родился ли у нее и ее партнера Т. ребенок.

Невозможно поверить, что это наконец, произошло. Мы так долго ждали, и Т. почти так же взволнован, как и я. Уже четыре года, как мы запретили себе говорить о детях, и сейчас снова вернулись к этой теме. В нашем доме мы устроили детскую, еще до того как я прошла диагностику и узнала, что у меня поликистоз яичников. Тогда мы стали называть ее «свободная спальня».

В прошлую ночь Т. сказал, что мы должны вновь называть ее детской. Это были его слова. Боже, как же я любила его, когда он сказал это! Он верит, что у нас все получится.

Дейзи жадно листала страницы, ей не терпелось узнать, что же было дальше.

Инъекции ужасные. Как будто всаживаешь перо в собственный живот. Так делают диабетики. Пусть Т. делает это мне, потому что я ненавижу эти отвратительные иголки, даже когда они выглядят как перья. Такое ощущение, что мой живот раздулся, а я прочла, что некоторые люди могут реально ощущать переизбыток фолликулов, как они называют это, из-за того, что тебя пичкают гормонами. Фолликулы? Это звучит глупо – фолликулы ведь на корнях волос? Т. говорит, это я глупая. Но я предпочитаю сделать нашего беби при помощи яичников, при чем тут фолликулы?

Дейзи пролистала еще несколько страниц.

Ждать – хуже всего. Доктор предупреждал, но я не верила. А он прав. Это сущий ад на земле – заставить нормальных людей ждать, получилось у них что-то или нет. Просто ужас какой-то!

Дейзи улыбнулась, внезапно почувствовав симпатию к незнакомой Ф. Господи, пусть у нее все получится! Алекс вернулся как раз в тот момент, когда официантка принесла еду.

Аппетит Дейзи, отсутствовавший утром, вновь дал о себе знать, и она со вкусом взялась за сандвич и сок. Алекс не притронулся к своему сандвичу, он лишь пригубил латте, с таким выражением рассматривая содержимое чашки, как будто там скрывался секрет вселенной.

– Я верю в успех! – шепнула Дейзи, глаза ее светились счастьем. – У нас будет ребенок.

– Дейзи, я думаю, нам нужно сделать… перерыв, – быстро сказал Алекс. – Все это чересчур интенсивно, это обследование…

Дейзи озадаченно заморгала.

Ломтик огурца в ее сандвиче внезапно показался ей противным, словно резина.

– Что… что ты сказал? Перерыв? Но мы только начали.

– Я не имел в виду клинику. Я говорю о нас, о наших отношениях. Нам надо пожить раздельно. – Теперь, когда он, наконец, заговорил, слова лились неудержимым потоком. – Все это мне неприятно, это лечение… – Алекс поморщился, как будто само слово вызывало у него отвращение. – Это напрягает меня, и тебя тоже. Посмотри, ты же как одержимая. Ты даже говорить ни о чем другом не можешь.

– Возможно, но ведь это так важно, – беспокойно проговорила Дейзи. – Но я справлюсь с этим, обещаю. Мы справимся с этим, Алекс. Это утро было действительно очень напряженное, но лучше знать всю правду, согласись. Мы должны знать, что к чему, и тогда…

Он покачал головой:

– Нет, Дейзи. Мы не можем, я не могу. И закроем эту тему, – сказал он. – В жизни есть куда более интересные вещи, чем эта детомания. Дети, дети, дети… Это все, что я слышу.

– Но это же неправда. – Дейзи знала, что она вовсе не все время говорит о детях. Господи, да если бы это было так, разве они разговаривали бы обо всем другом? Хорошо, она поняла. Она будет контролировать себя, будет постоянно следить за тем, что говорит.

– Прости, Дейзи, но это не для меня. Прости меня, пожалуйста.

Алекс продолжал с беспокойством смотреть на нее. Его темные глаза встретились с ее взглядом. На красивом лице, которое она так хорошо знала, появилось такое напряжение, какого она никогда не видела прежде.

– Ты не можешь так думать, – сказала она, когда, наконец, до нее дошел смысл его слов. Она поняла – он хотел разорвать их отношения. Это было так невероятно! Ничего удивительного, что она сразу не поняла. Алекс и Дейзи не вместе? Мир перевернулся, не иначе.