Улыбка медленно разлилась по лицу Анны.

– Вы действительно находитесь в безвыходном положении.

– Вы хотите сказать, – прервал ее Скофилд, – что сможете дать нам совет, как выйти из подобного положения?

– Да.

– Вы, простая экономка, можете решить проблемы, с которыми не смогут справиться и опытные торговцы?!

Скофилд хлопнул себя по ляжке и фальшиво рассмеялся.

– Сэр, я не экономка.

У Анны насмешливо блестели глаза. Скофилд сверкнул глазами на Джеймса.

– Вы путались с этой женщиной?

Джеймс замялся, его компаньоны не сводили с него глаз.

– Вы сваляли большого дурака, – резко сказал Деннинг. – Впрочем, нас это не касается.

Он повернулся к Анне.

– Что вы можете предложить?

Анна поднялась с видом королевы, встающей с трона.

– Ваша судьба находится в руках Эли Боггза. Он вас перехитрил. Но его судьба в моих, и только в моих, руках. Стоит мне шевельнуть пальцем, он будет арестован.

– Мы уже выдали ордер на его арест, – прервал ее Гудчайлд.

– Да, но он будет арестован по обвинению в пиратстве. За это не подвергают смертной казни. Но если вы доверите мне, Эли Боггз будет казнен.

– Не болтайте чепухи! Здесь в колонии людей вешают только за убийство!

– Его обвиняют в убийстве.

– Кого он убил? – воскликнул Скофилд.

– Капитана да Коста.

– А кто это? – спросил Гудчайлд. Джеймс объяснил.

– Она настаивает на своем обвинении и говорит, что у нее имеются доказательства. Но я до сих пор не верил ей, – сказал он.

Гудчайлд медленно поднялся с кресла.

– Если это правда, тогда у нас иной расклад… Так вы говорите, он португальский офицер, да еще и таможенник?

– Его ищут уже несколько недель, – безжизненным тоном сказал Джеймс.

– Если мы сумеем подвести Боггза под смертную казнь, наши грешки покажутся суду чепуховыми, – протянул Гудчайлд. – Но это не решит наших финансовых проблем.

– Решит, – заявила Анна. – Если вы хотите иметь деньги миссис Уэддерберн, вы их получите. У меня имеются доказательства ее неверности мужу. Она посмотрела на Джеймса.

– Известно ли вам, что ваша супруга изменяет вам с Боггзом?

– Я знаю, что она восхищается им, но… – лепетал пораженный муж.

– В Древнем Китае за измену женщину спускали в реку, усадив ее в корзину, где держали раньше свиней, и все ее имущество распределялось среди ее родственников.

В комнате воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только тиканьем часов на камине. Первым заговорил Джеймс:

– У тебя есть доказательства всего, что ты тут наговорила?

– Такие, что им поверит любой суд.

– Если все обстоит именно так, то ваша жена находится в сложном положении, Джеймс, – заметил Гудчайлд. – Может, нам следует еще раз проверить ее психическое состояние?

– Немедленно, – присоединился к нему доктор Скофилд.

– Ну, а вы, мисс Фу Тан, какая выгода вам от разоблачения миссис Уэддерберн? – с фальшивым участием в голосе поинтересовался Деннинг.

Анна медленно двинулась к двери.

– Мне нужна голова Эли Боггза. У меня для этого есть личные причины. К тому же я собираюсь стать здесь хозяйкой и женой, а не любовницей. Убрать миссис Уэддерберн не составит никакого труда. На основании моих доказательств ее отправят в Англию в смирительной рубашке. Мне кажется, что доктор Скофилд сделает это с превеликим удовольствием.

Милли объявила, что она и Мами намерены провести несколько дней в Макао.

Анна застыла. Она в это время подавала завтрак.

– В это время здесь так скучно, и еще невыносимая жара, – добавила Милли.

– В Макао еще более жарко, чем здесь, но если ты так настаиваешь, дорогая… – Джеймс с трудом выдавил из себя сладенькую улыбочку.

Мами не поняла сарказма, но Милли насторожилась.

– Мне нравятся прогулки по морю, – продолжала убеждать она. – Сидишь себе на палубе в шезлонге, а волны тебя баюкают, и ты плывешь по Южно-Китайскому морю – обожаю так путешествовать.

Мами по настоянию Милли завтракала вместе с ними. Она закатила глаза к потолку.

– Я вспоминаю то время, когда ваш папочка был жив. Он проводил в Макао больше времени, чем в Гонконге.

– Потому что он предпочитал девушек с Бек де Роза, а не низкорослых кантонских шлюх, – насмешливо заметил Джеймс. – Дело совсем не в климате.

– Может, и так, мистер Уэддерберн, – сказала Мами, – но он был великолепным человеком.

– Да, видимо, поэтому у него такая своенравная дочь, – последовал ответ, – которая может укатить в Макао, или еще куда-то, хоть к черту в зубы… едва только у нее возникнет такая прихоть!