14 февраля 1905

В камине пылания много,

И зыбко, как в зыбке миров.

Душа нерожденного бога

Восстала из вязких оков,

Разрушила ткани волокон,

Грозится завистливой мгле,

И русый колышется локон,

Чтоб свившись поникнуть в золе,-

И нет нерожденного бога,

Погасло пыланье углей,

В камине затихла тревога,

И только пред ним потеплей.

Мы радость на миг воскресили,

И вот уж она умерла,

Но дивно сгорающей силе

Да будут восторг и хвала.

Едва восприявши дыханье,

Он, бог нерожденный, погас,

Свои умертвил он желанья,

И умер покорно для нас.

31 декабря 1918

Как ярко возникает день,

В полях оснеженных бегущий мимо!

Какая зыбкая мелькает тень

От синеватых клочьев дыма!

Томившая в ночном бреду

Забыла тягость утомлений,

И память вновь приводит череду

Давно не мной придуманных сравнений.

И сколько б на земле ни жить,

Но обречен я каждым утром

Все тем же простодушным перламутром,

Все тою ж бирюзою ворожить.

Встречать людей таких же надо снова,

Каких когда-то знал Сократ,

А к вечеру от счастия земного

Упасть в тоске у тех же врат,

И, так же заломивши руки,

Такую ж острую вдыхая пыль,

Опять перековать в ночные муки

Мгновенно-сладостную быль.

3 февраля 1917

Мне боги праведные дали,

Сойдя с лазоревых высот,

И утомительные дали,

И мед укрепный дольных сот.

Когда в полях томленье спело,

На нивах жизни всхожий злак,

Мне песню медленную спело

Молчанье, сеющее мак.

Когда в цветы впивались жала

Премудрых медотворных пчел,

Серпом горящим солнце жало

Созревшие колосья зол.

Когда же солнце засыпало

На ложе облачных углей,

Меня молчанье засыпало

Цветами росными полей,

И вкруг меня ограды стали,

Прозрачней чистого стекла,

Но тверже закаленной стали,

И только ночь сквозь них текла,

Пьяна медлительными снами,

Колыша ароматный чад.

И ночь, и я, и вместе с нами

Томились рои вешних чад.

1 июня 1919

Туманы над Волгою милой

Не спорят с моею мечтой,

И все, что блистая томило,

За мглистою никнет чертой.

Туманы над милою Волгой

В забвении тусклых болот

Пророчат мне счастья недолгий,

Но сладостно-ясный полет.

3 августа 1920

Из чаш блистающих мечтания лия,

Качели томные подруги закачали,

От озарений в тень, из тени в свет снуя,

Колыша синевой и белым блеском стали.

По кручам выше туч проходит колея,

Высокий путь скользит над темнотой печали,

И удивляемся, — зачем же мы дрожали?

И знаю, — в полпути угасну ярко я.

По колее крутой, но верной и безгрешной,

Ушел навеки я от суетности внешней.

Спросить я не хочу: — А эта чаша — чья?
–

Я горький аромат медлительно впиваю,

Гирлянды тубероз вкруг чаши обвиваю,

Лиловые черты по яспису вия.

21 июня 1919

Обнаженный царь страны блаженной,

Кроткий отрок, грозный властелин,

Красотой сияя нерастленной,

Над дремотной скукою равнин,

Над податливостью влажных глин,

Над томленьем тусклым жизни пленной

Он вознесся в славе неизменной,