– Все говорят, что это один из крупнейших митингов не только в нашем графстве, но и в Англии, – сказал Джереми. – У меня есть новости для тебя. Ты ведь знаешь о последнем сообщении, полученном из Лондона? Многие подозревают, что именно ты и есть Фалькон. Так вот, сегодня мне удалось развеять эти подозрения. Кто-то следил за домом. Без сомнения, они знали о предстоящем митинге и о том, что ты не можешь появиться в двух местах одновременно. Я с важным видом появился вместо тебя на балконе, а заключительным штрихом был черный парик. Я надел его и так прекрасно справился с ролью, что был удивлен, когда зрители покинули зал, даже не крикнув «браво!».

Тримейн засмеялся.

– Джереми, ты не перестаешь изумлять меня. Иногда мне кажется, что не я, а именно ты должен быть настоящим Фальконом.

– Это и навело меня на мысль! Благодаря своей внешности и загадочности ты вызываешь у людей удивительные чувства. Они смотрят на тебя, как на какой-то символ, видят в тебе божество, мессию. Фалькон не должен быть похож на бедного молодого человека, обремененного семьей, налогами и ежедневной работой. Мы обязаны сделать его неуловимым.

– По блеску твоих глаз я догадываюсь, что у тебя уже есть план, как добиться этого. – Тримейн облокотился на ступеньку и, потягивая пиво из кубка, смотрел на брата, в большом возбуждении расхаживающего взад и вперед по комнате.

– Да. Мы сделаем его вездесущим. Люди слушают Фалькона здесь, и вдруг в это же время он находится в другом месте, за несколько миль. Его образ начнет обрастать легендами, увеличится число его слушателей. Никто не сможет поймать его, будь уверен, он будет то в одном месте, то в другом, то в нескольких местах одновременно.

– Я не смогу быть таким вездесущим, дорогой брат.

– Но ведь сегодня вечером тебя видели одновременно в двух местах… – Джереми присел на ступеньку рядом с Тримейном. – У меня получилось сегодня, и я смогу повторить это снова и снова! Подумай над этим. Я могу изображать тебя, могу имитировать голос Фалькона. Я помогаю тебе подготавливать выступления. Я буду выдавать себя за Фалькона в одном месте, пока ты ораторствуешь в другом. Это будет вызывать у людей восхищение, даже благоговейный страх перед Фальконом. Слава о тебе дойдет до более отдаленных мест и собьет с толку врагов, которые пытаются поймать Фалькона.

Тримейн задумался.

– Должен сказать, это придумано неплохо и поможет избавиться от тех, кто мечтает избавиться от меня. Единственное, что меня волнует, – это опасность, которая тебе грозит. Достаточно нелегальных статей, которые ты пишешь. Ведь «Лигал Уотч» может доставить тебе столько же неприятностей, сколько «Политикал реджистер» [21] принес Коббету.

– Тримейн, мне уже нельзя помочь. Я выбрал свой путь. Поэты – никудышные политики, но ведь я писатель, а значит, верю в то, что делаю.

Тримейн обнял брата, переполненный любовью к этому замечательному юноше, который со дня их первой встречи смотрел на него, как на героя.

– Я просто не хочу, чтобы тебе причинили вред. Позволь коснуться очень деликатной темы. Я хочу поговорить о твоей кузине Изабелле. Будь с ней осторожен. Подозреваю, что она совсем не та, за кого себя выдает. Очень много неясного и необъяснимого связано с ее появлением. Пока я не узнаю все, я не хочу вдаваться в подробности, просто предупреждаю тебя: будь осторожен. Ничего не говори ей о наших беседах, о Фальконе, о том, чем мы занимаемся, пока не выясним наверняка, можно ли доверять ей.

Джереми засмеялся.

– Я как раз хотел спросить, получил ли ты сообщение о мнимом шпионе, который занимает высокое положение, но теперь вижу, что получил. Могу заверить тебя, что моя дорогая кузина ни в чем не замешана. Боже, Тримейн, какое отношение Изабелла может иметь к лондонским организациям и политикам? Она приехала в Англию несколько дней назад.

Слушая брата, Тримейн вспоминал свой разговор с руководством порта. Он расспрашивал о судне, на котором должна была приплыть из Америки кузина Джереми. Он вспомнил историю о том, что Изабелла села на другой корабль.

– Единственное, о чем я тебя прошу, – не рассказывай ей о наших занятиях до тех пор, пока не узнаем ее получше.

– Хорошо, не буду. К тому же, ее гораздо больше интересует моя поэзия, чем журналистика. Представляю, как прекрасно мы проведем время, читая друг другу стихотворения, совершая длинные прогулки пешком и на лошадях. Как Изабелла будет рада познакомиться с Китсом! Мы навестим его в Лондоне перед тем, как отправимся к Шелли. А затем поедем в Италию проведать Байрона и его семью.