– И вас также, мисс Изабелла. Мы считаем вас ангелом, посланным, чтобы сделать нашего хозяина, и его брата счастливыми.

– Да, были бы у меня крылья, чтобы попасть в Ньюгейт, – прошептала Эннабел, выходя из комнаты.

Изумление Ньютона Фенмора, когда он увидел Эннабел и Греймалкин в доме, где они гостили с сестрой, выглядело почти комичным.

– Ну… ах… мисс Изабелла! Не могу поверить! Я слышал, что вы… в…

– Сижу в тюрьме Мейдстона? Я была там, но недолго. Благодаря вашей сестре. – Эннабел взяла маленькую шропширскую вазу и принялась изучать ее с таким видом, словно это было целью ее визита. – Кстати, а Фелиция дома? Я бы хотела, чтобы она тоже послушала меня.

Ньютон стал врать, что его сестра куда-то вышла. Вдруг, прервав поток его болтовни, в комнату вплыла Фелиция и цыкнула на брата:

– Заткнись, Ньютон! Ты уже предложил двум бедным беглянкам чай, херес или виски, которое тайком потягиваешь из графина Бойнтона?

Эннабел видела, что «розовый человечек» сражен в самое сердце.

– Ничего не нужно! Ньютон, пожалуйста, сядьте и перестаньте суетиться. Греймалкин, будь добра, закрой дверь. Я не хочу, чтобы слуги подслушали нас.

На лице Фелиции появилась одна из ее самых неприятных ухмылок.

– Если дело касается того недоразумения с драгоценностями, то, надеюсь, вы понимаете, что я здесь абсолютно ни при чем. Я случайно сказала в присутствии лорда Лансфорда, что видела гранаты на вас у Шеффилда на приеме.

– Выражением «ни при чем» нельзя определить ни один из ваших поступков, Фелиция. Полагаю, что ожерелье и серьги в данный момент лежат в вашей шкатулке для драгоценностей в качестве благодарности любовника за оказанную вами помощь.

Фелиция опустила глаза. Эннабел безжалостно продолжала:

– По этому случаю я написала записку леди Лансфорд, в которой сообщаю, где находятся похищенные украшения. – Фелиция открыла было рот, но Эннабел подняла руку:

– Это еще не все. Теперь кое-что для вас, Ньютон. Через час Джон Китс получит послание, извещающее о том, что рукописи стихотворений, которые рассматриваются сейчас одним из лучших издательств, являются плагиатом. Он узнает стихи моего брата. Вы ведь не сомневаетесь в этом, правда?

– О, Изабелла, вы не сделаете!..

«Не сделаю, – с сожалением подумала Эннабел. – Не посмею. Так, уж распорядилась судьба, что поэтическое наследие Джереми, опубликованное в 1821 году, после смерти Китса, выйдет под именем Фенмора. Я не могу нарушить ход истории даже в такой ужасной ситуации. Слишком многое это может изменить в будущем».

– Не сделаю, если вы поможете увидеться с моим кузеном и его сводным братом.

– Дерек никого не подпустит к ним, – взвизгнула Фелиция. – Каждый, кто окажет содействие в организации побега пленников, будет повешен вместе с ними.

– Придумайте что-нибудь, – спокойно сказала Эннабел. – Греймалкин и я подойдем к тюрьме и будем ждать у ворот тридцать минут, а потом отправим эти письма. Постарайтесь не опоздать, Фелиция. – Эннабел направилась к двери. – Вам не мешало бы изменить прическу. Я слышала, что лорд Лансфорд предпочитает молодых любовниц.

Греймалкин удовлетворенно хихикнула.

– Ну, ты и бестия, мисс!

Человек, которого только что бросили в соседнюю с Джереми камеру, ругался на чем свет стоит и клялся, что ни одна тюрьма не сможет долго удержать моряка. Джереми дождался, дока он успокоится, и обратился к нему:

– Да перестаньте, дружище. И без ваших воплей тошно. За что вас посадили?

Хриплым шепотом, чтобы никто не услышал, человек рассказал:

– Я был капитаном на судне, направлявшемся в Америку. Когда корабль затонул, меня подобрали пираты. Эти ублюдки передали меня на один из наших кораблей и сказали, что я сам позволил им атаковать мое судно за долю в награбленном добре.

Джереми засмеялся. Хороша воровская честь!

– Это правда?

Человек проклинал грабителей, пока не пришел охранник.

– Проклятый горлопан! Мы поместим тебя в карцер. Можешь орать там, пока язык не отсохнет, но никто тебя не услышит.

Бывшего капитана английского судна «Фьюджитив», мистера Поллака, а это был именно он, заковали в кандалы и отвели в карцер, где содержались самые опасные преступники. Он даже не догадывался, что в соседней камере ждал своей участи Тримейн Шеффилд, то есть Фалькон.

Эннабел стояла у тюремных ворот, ожидая решения Фенморов. Если ее план провалится, она больше никогда не увидит живого Фалькона.