Она пробежала глазами первые две строчки, поставила эстамп на приборную доску, села в автомобиль и пустила его вниз по лестнице. Она ехала по Пятой Авеню, лавируя между проржавевшими, рассыпающимися обломками разбитых машин. Когда она проезжала мимо развалин кафедрального собора Святого Патрика, на дороге появился человек.

Он вышел из-за кучи щебня и, не взглянув направо и налево, стал переходить улицу прямо перед носом автомобиля. Она воскликнула, нажала сигнал, оставшийся немым, и затормозила так резко, что автомобиль завертелся и воткнулся в остатки автобуса номер 3. Человек вскрикнул, отпрыгнул чуть не на десять футов назад и застыл, уставившись на нее.

— Сумасшедший зевака, — закричала она. — Почему не глядишь, куда топаешь? Думаешь, весь город принадлежит только тебе?

Он пялил на нее глаза. Это был рослый мужчина с густыми, седеющими волосами, рыжей бородой и дубленой кожей. На нем была армейская форма, тяжелые лыжные ботинки, а за спиной потрепанный рюкзак и скатанное одеяло. Он нес дробовик с расколотым прикладом, а его карманы были чем-то туго набиты. Облик у него был, как у золотоискателя.

— Боже мой, — прошептал он скрипучим голосом. — Наконец хоть кто-то. Я так и знал. Я знал, что найду кого-нибудь. — Затем он увидел длинные белокурые волосы, и лицо его вытянулось. — Женщина, — пробормотал он. — Уж такова моя проклятая вшивая удача…

— Ты что, спятил? — спросила она. — У тебя нет другого занятия, как переходить улицу на красный свет?

Он в замешательстве огляделся.

— Какой красный свет?

— Ну ладно, здесь нет светофора. Но разве ты не мог поглядеть, куда идешь?

— Извините, леди. По правде говоря, я не ожидал, что здесь будет уличное движение.

— Нужно иметь простой здравый смысл, — проворчала она, сдавая автомобиль назад.

— Эй, леди, одну минутку.

— Да?

— Послушайте, вы что-нибудь понимаете в телевидении? В электронике, как это называется…

— Пытаетесь быть остроумным?

— Нет, это мне нужно. Честное слово.

Она фыркнула и хотела ехать дальше, но он не ушел с дороги.

— Пожалуйста, леди, — настаивал он. — У меня есть причина спрашивать. Так разбираетесь?

— Нет.

— Черт побери! Вечно мне не везет. Леди, простите меня, не в обиду вам будь сказано, но в городе есть какие-нибудь парни?

— Здесь нет никого, кроме меня. Я последний человек на Земле.

— Забавно. Всегда думал, что последний человек — это я.

— Ладно, я последняя женщина на Земле.

Он покачал головой.

— Нет, наверняка еще должны быть люди, выжившие по каким-нибудь причинам. Может быть, на юге, как вы думаете? Я иду из Новой Гавани. Мне кажется, что если я доберусь туда, где потеплее, то там будут какие-нибудь люди и я смогу кое-что спросить у них.

— Что именно?

— О, вы уж не обижайтесь, но женщина это не поймет.

— Ну, если вы хотите попасть на юг, то идете не в ту сторону.

— Юг там, не так ли? — спросил он, показывая вдоль Пятой Авеню.

— Да, но там вы окажетесь в тупике. Манхэттен — остров. Вам нужно попасть в Верхний город и пройти по мосту Джорджа Вашингтона в Джерси.

— В Верхний город? Как туда пройти?

— Идите прямо по Пятой до Кафедрального парка, затем по Западному склону и вверх по Речной стороне. Вы не заблудитесь.

Он беспомощно поглядел на нее.

— Вы нездешний?

Он кивнул.

— Ладно, — сказала она, — садитесь. Я подвезу вас.

Она переложила книги и куклу на заднее сидение, и он сжался возле нее. Трогаясь с места, она бросила взгляд на его поношенные лыжные ботинки.

— Идете пешком?

— Да.

— А почему не едете? Вы могли бы найти машину на ходу, и везде изобилие газа и масла.

— Я не умею ей управлять, — подавленно сказал он.

Он тяжело вздохнул, машина подпрыгнула и рюкзак ударился о его плечо. Краешком глаза она изучала его. У него была широкая грудь, мощная спина и крепкие плечи. Руки большие и твердые, а шея мускулистая. Несколько секунд она размышляла, потом кивнула самой себе и остановила машину.

— Что случилось? — спросил он. — Почему мы не едем?

— Как вас зовут?

— Майо. Джим Майо.

— Меня Линда Нильсен.

— Да? Очень приятно. Так почему мы не едем?