Участковый, несколько успокоившись, рассказал:

— Я только что подошел к их дому, как мне Яшка навстречу. «Здравствуйте, Леонид Алексеевич! Это с вами тетя Таня была?» — «Какая тетя Таня?» Я ведь и впрямь не знаю, как вас зовут, товарищ старший лейтенант, а он мне: «Коробочкина из Москвы». Я говорю: «Нет. Какие-то дачники, спрашивали, не знаю ли, где им комнату снять». Мальчишка вроде поверил. Тут ко мне его бабушка подошла, Лукерья Спиридоновна, говорит: «Ноне в Кимрах полно дачников понаехало. Я вот тоже пустила мужа с женой, да все тебе, Лексеич, доложиться не смогла». Я разговариваю и все поглядываю, когда внучек из комнаты выйдет, а он не идет. Я заглянул в боковушку, а там его и след простыл, только окошко открытое. Остальное вы видели. Ну, что будем делать? Догонять этого дурака надо.

— На чем? — встрепенулся Афанасьев.

— На чем, мы тут найдем. Вы постойте. — И Леонид Алексеевич трусцой заспешил к соседнему дому.

— Вот уж никак не думала, товарищ майор, что Яшка от меня убегать будет. Все, что угодно, могла допустить, но не это. Чью же он лодку угнал?

Разговаривая, они и не заметили, как к ним тихо подошла маленькая сухонькая старушка. Из-под белого чистого головного платка, концы которого были связаны под подбородком и торчали в разные стороны, как заячьи уши, смотрели живые, пытливые глаза.

— Здрасте! — вежливо поздоровалась она. — А где участковый милиционер? Да и мальчишечка тут, мой внучек, должно быть?

Афанасьев объяснил, что участковый куда-то ушел, а мальчишка уплыл на лодке, и махнул рукой, показывая, куда скрылся Яшка.

— Это каку ж таку он лодку угнал? — спросила старушка. — Никак, ту, что вон там была? Моих дачников лодочка. Они на ней в ночь на рыбалку собирались и его с собой звали, а он угнал. Ну погоди, только появится, уж я ему задам. А что он у вас натворил-то, в Москве? Приехал седни, нежданно-негаданно, и говорит: «Ты, бабуня, никому не сказывай, что я здесь». У дачников выпросил биноклю и все на город поглядывает. Я его спрашиваю: «Что, набедокурил, сынок?» А он говорит: «Так, подрался» — и шишку на голове показал. Здоровая такая. Вот неуемыш. Я ужо хотела дочке отписать, да вот не успела.

Афанасьев услышал, как неподалеку взревел мотор, и сразу из-за дома выскочила лодка. Она была больше «казанки», и на корме у нее стояло два двигателя, но пока работал один. Лодка подошла к одной из «волжанок», уткнувшихся в берег, и из нее выскочил молодой человек. Он спрыгнул прямо в воду и, придерживаясь за корму, стал что-то объяснять сидевшему за рулем участковому инспектору. Тот, выслушав наставления, предложил Коробочкиной и Афанасьеву садиться. Они прыгнули в катер, на борту которого Афанасьев прочел надпись «Прогресс», и участковый инспектор, дав задний ход, отвел лодку от берега.

— Сколько примерно прошло времени, как сбежал парнишка? — спросил Леонид Алексеевич.

— Минут двадцать, от силы — двадцать пять, — взглянув на часы, решила Коробочкина.

— Значит, Яшка где-то под Белым городком. У него двадцатисильный «Вихрь», под ним «казанка» в час идет километров тридцать пять, не больше. В лучшем случае он успел отмахать километров двенадцать-четырнадцать. До Белого городка свернуть ему некуда. У нас скоростишка побольше, так как оба «Вихря» модифицированные, по двадцать пять лошадиных сил. Ну, тронули, — объявил участковый и перевел реверс моторов на рабочий ход.

Лодка, словно застоявшийся рысак, рванулась с места и, набирая скорость, вылетела на середину реки на самый стержень, направляясь к правому берегу.

Участковый инспектор, видимо, хорошо знал реку и отлично справлялся с судовождением. Он быстро ушел с фарватера и, прижимаясь к белым бакенам правого берега, срезал изгибы. День был жарким, а как только лодка набрала полную скорость, стало прохладно. Афанасьев залюбовался открывавшимся видом. С каждым километром Волга становилась шире, просторнее. Лес на берегах расступился, то там, то тут открывая желтые пятна посевов. На правом берегу это были небольшие квадраты, на левом широкая лента пашни уходила за горизонт. Возле реки и проток стеной зеленел камыш, а за ним тянулись луга.

Вдали, на высоком берегу, показалась церковь. Она белела на мысу, вдававшемся в Волгу, и как-то удивительно гармонично вписывалась в окружающую картину. Если Афанасьев любовался природой, то Коробочкина как одержимая всматривалась во все лодки, что виднелись впереди, с одинаковой тщательностью просматривая встречные и те, что им удавалось обходить. Проехав километров пятнадцать, участковый инспектор сбросил газ и погнал «Прогресс» наперерез встречной лодке и фуражкой, точно флажком, просигналил остановку. Лодка замедлила ход и остановилась. Участковый подвел свою почти вплотную.

— На прогулку, Лексеич, собрался? — окликнул его тот, что управлял мотором.

— Да нет, Григорьич, по делу! Вы тут «казанку» с парнишкой не встречали?

— Видали. Шальной какой-то. У Белого городка ракета от причала отвалила и уже ход набирала, так он решил ей нос подрезать.

— И что с ним? — испугалась Татьяна Александровна.

— Ничего, — ухмыльнулся рассказчик, — капитан той ракеты обругал его как полагается в рупор и отвернул в сторону.

— Куда же этот пацан направился, Григорьич? Вы, случайно, не заметили?