– Господи, Вул-вич, какой-такой граф Саффингтонский?! – покачал головой Рейдер. – Да такого зверя вообще не существует в природе.

– У меня это просто сорвалось с языка. Боюсь, меня немного занесло.

«Да, – подумала Блайт, – я ведь истинная дочь Уолтера Вулрича, большого любителя сочинять небылицы».

– Надеюсь, вы не очень злитесь на меня? – осторожно спросила Блайт, вдруг растеряв всю свою былую уверенность.

– Сорвалось у тебя с языка или нет, но ты спасла нас от виселицы, – расплылся в улыбке Бастиан.

– Рей… Гидеон, ты не очень сердишься? – она пытливо посмотрела в глаза Рейдера.

– Сержусь? За то, что ты спасла мою шею и всю мою команду?! Совсем нет, Вул-вич.

– Думаю, сейчас тебе лучше называть меня Блайт, – она оглянулась, чтобы убедиться, что не привлекает к себе внимания.

Перехватив ее взгляд, Рейдер опустил руку. Действительно, они должны соблюдать приличия.

– Признаться, мне было интересно узнать о твоей известности в Филадельфии. А что это за парень в Чарлстоне?

– О, это все мой отец! – встрепенулась Блайт. – Нужно скорее повидать его, узнать, как там моя семья.

– Конечно! – радостно улыбнулся Рейдер, обнимая Блайт за плечи, хотя его страшила сама мысль о встрече с ее семьей. – Но сначала мы вернемся на корабль и обо всем расскажем нашим парням, а потом я на извозчике отвезу тебя домой. Не можем же мы допустить, чтобы невестка графа шла пешком, – добавил он с лукавой улыбкой.

По узким улочкам окраины Филадельфии тащилась весьма странная повозка. Она была со всех сторон облеплена грубыми заросшими щетиной моряками, которые больше походили на морских разбойников, чем на команду торгового судна. Сердитый извозчик чертыхался всю дорогу, удивляясь, как еще лошадь может тащить такую тяжесть.

А что касается пиратов, то они были просто счастливы поскорее соскочить с повозки, когда она наконец остановилась перед домом Вулричей. И как только люди могут пользоваться таким подпрыгивающим, грохочущим и качающимся средством передвижения? Неужели их при этом не выворачивает наизнанку? Невероятно!

Блайт стояла перед домом, глядя на знакомые двойные двери и медный молоточек. От волнения у нее даже вспотели ладони и пересохло во рту. Здесь прошла вся ее жизнь, за исключением последних четырех месяцев. Но кому сейчас принадлежит этот дом?

Все с сочувственными лицами молча наблюдали за Блайт. Рейдер взял в свои ладони ее холодные руки и ободряюще улыбнулся, затем бросил на Бастиана красноречивый взгляд. Понимающе кивнув, тот решительно постучал молоточком в дверь.

Все ждали, затаив дыхание, настороженно поглядывая на занавешенные окна. Наконец за дверью послышался резкий женский голос и шаги, и на пороге возникла усталая недовольная миссис Дорнли. При виде живой и невредимой Блайт в окружении каких-то странных мужчин она приложила руки к груди, потом закрыла ладонями рот; глаза ее стали огромными и, казалось, заняли пол-лица.

– Мисс Блайт?!

– Да, это я, миссис Дорнли, – хрипловато проговорила Блайт.

Экономка в замешательстве провела рукой по лбу и, покачнувшись, отступила назад. Блайт поспешила поддержать ее. Так они вместе и вошли в дом, за ними последовали остальные.

Прикосновение Блайт мгновенно привело в себя миссис Дорнли.

– Слава Богу! Ты здесь, собственной персоной! – радостно всплеснув руками, она горячо обняла Блайт, затем разгладила на груди передник. – Господи, девочка, где же ты пропадала? Мы так волновались. – Экономка погрозила пальцем. – И не прислала ни единой весточки о себе.

– Как отец? Нана? Как они? Все в порядке? – обеспокоенно спросила Блайт.

– Твой бедный отец… несколько недель назад у него случился сердечный приступ. Теперь он поправился и опять почти все дни проводит в магазине. Мистер Уолтер очень переживал.

– Сердечный приступ? – дрогнувшим голосом повторила Блайт. – Где отец?

– Он недавно вернулся из магазина. Но лучше я сама сообщу ему эту новость. Не хочу слишком расстраивать его. – Миссис Дорнли пересекла холл и поспешила в гостиную.

– Блайт? – раздался вдруг голос отца, едва за экономкой закрылась дверь. – Моя Блайт дома?!

Выскочив из гостиной, Уолтер Вулрич в изумлении уставился на дочь, которая стояла перед ним такая красивая, женственная. Ему не верилось, что она жива и вернулась домой.

Блайт тоже удивленно смотрела на отца, впервые уловив в его голубых глазах здравый смысл. Наконец они бросились в объятия друг друга и заплакали от радости. Команда «Виндрейдера» смущенно уставилась в черно-белый мраморный пол.