— Спасибо.

— Почему «было», Сид? — спросила Кора, но Стентон ее уже не слушал.

— Кора, через пять минут я буду в седьмом трюме. Прошу вас быть там же. И прихватите сопровождающего фирмы, как его… Кулиджа. — Он отключил селектор. — Подвесимся над буем, Бутч. Джо, свяжись с Базой Факарао и с управляющим перевозками. Я пойду посмотрю, как все это выглядит на месте.

Кора ждала его сразу за дверьми трюма.

— А Кулидж где? — спросил Стентон.

Он прошелся по трюму: люк уже был закрыт, и казалось, здесь ровным счетом ничего не произошло. Все было как положено. Вот только… Это что такое?

В самолете количество проводов измеряется десятками километров. В дирижабле — сотнями. Но чтобы провода, да еще так небрежно, явно на скорую руку сплетенные, выходили из распределительной коробки и волочились по полу…

— Что это такое?!

— Капитан… — Кора стояла перед ним, и в лице ее было что-то неживое. — Кулидж… там.

У Стентона заныли скулы.

— Где?

Кора молча показала рукой вниз.

Так! Стентон понял, что это — конец.

— Зачем?

— Ему нужно было что-то проверить… Он попросил разрешения поработать в аппарате, и я… Я разрешила.

Стентон положил руки ей на плечи.

— Вот что, Кора. Запоминайте. Это приказ. Вы ничего не знали. Это я дал разрешение Кулиджу работать в аппарате во время транспортировки. Поняли? Я. А вы ничего не знали.

Стентон резко повернулся и вышел из трюма. Картина была до отвращения ясной. Этот идиот залез в свой «Дип Вью», разряжать аккумуляторы ему жалко стало, и он присоединился к бортовой сети. Нашел распределительную коробку — руки бы ему, подлецу, оторвать, — подсоединился, запитал внешние вводы аппарата… А когда замкнул цепь, автоматически сработал замок люка. Смотреть надо, куда присоединяешься, болван!

Дуракам счастье, подумал Аракелов. Плюхнуться с дирижабля, в Тихий океан — и угодить на плоскую верхушку гайота [7] … То же самое, что выпрыгнуть из самолета над Ленинградом и угодить в собственную постель… Свались он в километре к северу, югу, востоку или западу, все равно, — и не пришлось бы сейчас даже помышлять о спасательных работах. Ведь «Дип Вью» рассчитан на десять тысяч футов, грубо говоря — на три километра. А глубина в этом районе вдвое больше… Впрочем, не такое уж счастье: сидеть, потирая синяки, и смотреть, как медленно истощается твой жалкий кислородный ресурс…

— Мы к ним ближе всех, — сказал штурман. — Два с половиной, максимум три часа фул-спита. [8] Отозвался еще какой-то японец, у него донный робот-двухтысячник на борту, но ему идти минимум часов семь. Так что рассчитывать на него не приходится.

— Сейчас туда идут две патрульные субмарины из отряда Гайотиды-Вест. Буй с маячком с дирижабля сбросили, но точного места это не дает, только ориентировочный квадрат поиска… Если патрульники обнаружат этот самый «Дип Вью», они сэкономят нам по крайней мере час работы, а то и больше, — добавил капитан.

Зададаев, руководитель группы подводных работ экспедиции, или, по его собственному определению, «оберсубмарин-мастер», хлопнул Аракелова по плечу:

— Итак, вводные, Александр Никитич. «Дип Вью» лежит на грунте ориентировочно на глубине девятисот метров. Кислородный ресурс аппарата — девять часов, энергетический запас — семьдесят два часа, последнее, впрочем, принципиального значения не имеет Самостоятельно отделить аварийный балласт и всплыть Кулидж не может — аппарат к погружению подготовлен не был, не вынуты контрольные чеки. По данным, сообщенным фирмой-изготовителем, всего контрольных чек девять. Таким образом, ваша задача сводится к следующему обнаружить глубоководный аппарат, вынуть контрольные чеки и подать сигнал Кулиджу; если он почему-либо не сможет включить систему отделения балласта — осуществить это снаружи. Все.

Аракелов кивнул. Ясно. В принципе — простейшая спасательная операция в горизонте ноль девять — один ноль.

— Тогда пошли, — сказал Зададаев. — Лучше подготовиться заранее, чтобы к подходу была готовность ноль.

— Международники… — ворчал Аракелов, выходя вслед за Зададаевым из рубки. — М-международники, чтоб им… Голубой флажочек с глобусиком… Эмблемочка! Другую бы им эмблемочку!

— Какую? — полюбопытствовал Зададаев.

— Лебедь, рак и щука на лазоревом поле.

Зададаев коротко хохотнул:

— За что вы их так, Александр Никитич?

— Вечно у них ЧП на ЧП… Кто в лес, кто по дрова А потом люди тонут Нет, ну какой болван пустит инженера обслуги в аппарат во время транспортировки? Под суд за это надо! Я ж говорю — лебедь, рак и щука на лазоревом поле…

— А равнодействующая куда?

— Туда, куда я полезу. На дно. К дедушке Нептуну

— Ладно, — сказал Зададаев. — Не ворчите. Вот выручим парня, тогда лайтесь сколько влезет.

— И облаюсь, — пообещал Аракелов. — Всенепременнейше. Чтобы всей этой банде Факарао жарко стало. — Это ему понравилось, и он повторил: — База Факарао… Не База, а банда.