– Как?

– В вашем мире едят сытнее, чем у нас.

– Разве ваш мир отличается от нашего?

– Он – его зеркальное отражение. Но ведь отражение нематериально. Поэтому нам и приходится ждать вашего зова.

– Я совсем не того ожидала, – покачала головой Дженна. – И ты совсем не такая, как я думала.

Скада тоже покачала головой, словно передразнивая Дженну.

– Чего же ты ожидала?

– Не знаю. Я думала, ты будешь… помягче. Более уступчивой, более покорной.

– Но, Дженна, разве ты сама мягкая, уступчивая или покорная? Во мне не может быть того, чего нет в тебе. Я – это ты. Только ты себе не позволяешь быть такой. – Она улыбнулась, и Дженна улыбнулась ей в ответ. – Я бы не стала так тянуть с поцелуем.

– Так ты видела? – вспыхнула Дженна.

– Не то чтобы «видела». Но это случилось ночью, при луне – и я запомнила то же, что и ты.

Дженна коснулась пальцами губ, вспоминая, и Скада сделала то же самое.

– Есть и другое, что я сделала бы по-своему, – сказала она.

– Что же это?

– Я не поколебалась бы признать себя Анной. А значит, какая-то часть твоей души желает того же.

– Нет! – сказала Дженна.

– Да! – сказала Скада.

– Почему я должна тебе верить? Может, ты просто одна из женщин этого хейма?

– Сказать тебе, что сказал Карум, когда вытащил тебя из Халлы? Тогда тоже была ночь. Лунные ночи я делю с тобой, Дженна, – и буду делить всегда.

– Всегда? – прошептала Дженна. – Так ты не уйдешь?

– Я не могу, – прошептала в ответ Скада. – Ты вызвала меня, и я пришла – теперь все. Сестра воззвала к сестре, нужда к нужде.

Дженна присела на корточки, глядя в пол. Скада повторила это за ней.

– Нужда… – промолвила Дженна и посмотрела на Скаду, встретившись с ней взглядом. – Мне нужно узнать, куда увели детей. И Пинту.

– Я помогу тебе, лишь бы луна светила.

– Тогда для начала помоги мне снести вниз это зеркало. И Книгу. Я хочу положить Книгу в изголовье Матери Альте, а зеркало поставить в ногах. Только сначала разобью его на всякий случай. Ни один мужчина не должен проникнуть в тайну нашего двуединства. – Дженна кивнула Скаде, а Скада ей.

– Начинай, сестра, и мне ничего не останется, как поступить так же.

– Я забыла, – улыбнулась Дженна.

– К этому нужно привыкнуть. Как тебе, так и мне. В своем мире я действовала самостоятельно – кроме тех случаев, когда оказывалась у зеркала или пруда.

– Ты сердишься на меня за это?

– На тебя? Да ведь ты даешь мне жизнь. Без тебя я, и правда, только тень.

Дженна встала и взялась за левую сторону зеркала, а Скада – за правую.

– Когда скажу, поднимай его, – сказала Дженна.

У Скады нa губах мелькнула улыбка.

– Поднимай со своей стороны, а говорить ничего не надо.

– Ну да, конечно. Не странно ли – я всю жизнь провела среди темных сестер, но как-то не задумывалась над этим.

– Скоро ты и ко мне привыкнешь. Ну, поднимай же зеркало, хватит болтать.

Дженна расставила пошире ноги, и Скада напряглась вместе с ней, но зеркало не сдвинулось с места, словно было приделано к полу.

– Странно – сказала Скада.

– Странно, – согласилась Дженна. Она выпрямилась и нагнулась опять. Скада повторяла каждое ее движение. – Давай еще попробуем. – Стараясь поднять зеркало, Дженна взялась за знак Богини и немного сдвинула его вправо. Раздался громкий скрежет, и пол под ногами у Дженны начал перемещаться. Она отскочила прочь от зеркала, Скада за ней. Дженна вынула свой меч из ножен и вздрогнула, когда сверкнул меч Скады. При луне оба клинка как будто зажглись холодным огнем.

Часть пола со скрипом отошла в сторону, и открылась лестница. Кто-то тоненько вскрикнул, и маленькая девочка вылезла из люка, щурясь на лунный свет.

– Анна, – сказала она. – Мать Альта говорила, что ты придешь.

Девочка громко свистнула, склонившись вниз, и бросилась Дженне на шею.

Дети вылезали из подземелья, как мышата из норы, и старались говорить все разом. Даже младенцы громко пищали. Дженна со Скадой всех обняли, приласкали и, наконец, собрали вокруг себя.

– Все ли вы здесь? – спросила Дженна. – Внизу никого не осталось?

– Одна осталась, Анна, – сказала старшая девочка, – но она слишком больна, чтобы подняться.

– Очень больна, – подтвердила другая, чумазая, со спутанными каштановыми волосами.

– Почему же вы ее не принесли?

– Она слишком большая, нам ее не поднять.

– Большая! – Дженна встала, не смея надеяться. – Скада, пошли.

– Тогда нужно зажечь лампу.

Старшая девочка, двенадцатилетняя, с темными косами и ямочками на щеках, подала им лампу. Они спустились вниз и прошли через несколько темных, но сухих помещений с койками вдоль стен. Повсюду валялись объедки, и запах стоял удушающий.