– Аффорд сказал мне, что нанял вас, чтобы вы нашли того, кто посылал ему эти письма. Должно быть, вы очень заинтересованы в продолжении расследования, если готовы искать автора угроз и дальше, хотя и прячетесь от правосудия.

– Я прячусь от правосудия из-за этого расследования, – сказал я. – Я никого не убивал и убежден, что, если смогу найти того, кто посылал эти записки, я выйду на настоящего убийцу и восстановлю свое доброе имя.

– Боюсь, мне нечем вам помочь. Меня не посвящали в дела мистера Аффорда, да я никогда и желания не имел в них участвовать, поскольку нахожу его проекты нереальными, а взгляды нелепыми. Уверен, он внушал вам, будто помогает рабочему люду из одного христианского милосердия, однако мистер Аффорд делает это исключительно потому, что полагает: если бедняки довольны, ими легче управлять.

– И вы с ним не согласны.

– У меня не такое положение, чтобы соглашаться или не соглашаться, – сказал он, – поскольку я сам бедняк. Образование, полученное в одном из наших университетов, дает знания, но не приносит богатства, а тем более мудрости. – Он задумался. – Могу я предложить вам что-нибудь выпить? У меня нет ничего особенного, но человека, чья жизнь висит на волоске, должно быть, мучит жажда.

Я отказался от предложения, предпочтя продолжить беседу.

Он прочистил горло:

– Тогда позвольте, я сам что-нибудь выпью. Этот разговор меня взволновал, и у меня пересохло в горле.

Он вышел из комнаты, взял у жены оловянную кружку с элем, при этом поцеловав ее в щеку и прошептав ей что-то нежное на ушко. Потом он улыбнулся, вернулся в спальню и закрыл дверь.

– Не знаете ли вы, – спросил я, – были ли у мистера Аффорда дела с Гриффином Мелбери?

– С Мелбери? – повторил он, отпивая из кружки. – Кандидатом тори в парламент? Вполне возможно. Они оба тори, поэтому неудивительно, если у них есть общие дела, но ничего конкретного сказать не могу. Однако могу с уверенностью заявить, что, насколько я понимаю, у мистера Мелбери весьма достойные намерения, если понимаете, что я имею в виду, а это может не нравиться мистеру Аффорду.

– Боюсь, я вовсе не понимаю, что вы имеете в виду.

– Я имел в виду, что Аффорд… как бы это сказать… разочарован нынешним монархом.

Признаюсь, я не был столь сведущ в политике, чтобы полностью понять намеки Норта.

– Прошу вас, сэр, не надо стесняться. Говорите прямо, иначе мне трудно вас понять.

Он усмехнулся:

– Не знаю, как сказать еще более ясно. Мистер Аффорд скорее всего якобит. Он поддерживает старого короля. Теперь понятно?

– Это неудивительно, так как он тори. Мне казалось, что тори и якобиты одно и то же.

– Ба, – сказал он, – это как раз то, в чем пытаются убедить нас виги. На самом деле это разные вещи. Тори желают реставрации власти Церкви, как в прежние времена. Они представляют старые деньги, былую власть, привилегии и все такое. По сути, они противоположны вигам, которые выступают за ограничение власти Церкви и всякие свободы. С другой стороны, якобиты хотят реставрации на троне сына Якова Второго. Вы знаете, что Яков Второй был вынужден покинуть страну, спасая свою жизнь, лет тридцать пять назад?

– Я что-то слышал об этом, – сказал я скромно.

– Да, Яков был католиком, а парламент не допустил бы, чтобы католик занял трон. Поэтому Яков бежал, а теперь есть люди, которые хотят, чтобы этот род вернулся к власти. Очень вероятно, что мистер Аффорд среди этих людей.

– Но если Аффорд – якобит, а якобиты не являются тори, почему он поддерживает Мелбери, кандидата тори?

– Эти якобиты, как правило, маскируются под тори. И если тори выиграют на предстоящих выборах, якобиты будут определенно рассматривать это как знак того, что людям надоели виги и наш нынешний король. Вестминстер имеет на выборах особое значение – из тамошних жителей самая большая доля по всей стране имеет право голоса. Результаты выборов в Вестминстере могут определить судьбу всего королевства, и поэтому Аффорд так стремится повлиять на их исход.

– И это как-то связано с его интересом к судьбе грузчиков?

– Думаю, он понял, что эти бедняки продают себя кучке бессердечных вигов. Потому он решил, что их гнев можно обратить против этих самых вигов и на пользу якобитскому вторжению. Он подумал, что этих грузчиков можно превратить в солдат Претендента.

– А если бы якобитские планы мистера Аффорда были раскрыты, – заметил я, – пришлось бы назначать в этот приход нового священника.

Норт пожал плечами:

– Это правда. Но я не собираюсь становиться предателем ради маловероятной перспективы занять место Аффорда. Если бы его арестовали, я скорее всего вовсе остался бы без работы. Я лишь говорю то, что считаю правдой, а именно, что Аффорд хочет использовать грузчиков в интересах Претендента.

– Судя по тому, что я видел, они настроены против папистов и тори и вовсе не проявляют никаких якобитских симпатий.

– Думаю, Аффорду пока не удалось завоевать их доверие, чтобы выявить их политические симпатии или узнать, до какой степени они могут быть податливы. Уверен, вы прекрасно знаете, что бедные, несчастные и отчаявшиеся склонны проявлять симпатию к якобитам не потому, что они надеются, что Шевалье будет лучшим королем, чем Георг, а потому, что они несчастны при нынешнем короле Георге. Поэтому им, естественно, кажется, что при новом монархе будет лучше. Думаю, именно это обстоятельство и собирается использовать мистер Аффорд. Буду признателен, если вы умолчите, что слышали все это от меня.