Они вошли в небольшую комнатку, и тут с Бигменом случился приступ хохота.

— Да что такое, Бигмен? — спросил Лакки, тоже отчего-то заулыбавшийся.

— Да так… ничего особенного, — покатывался со смеху Бигмен, на глазах которого появились даже слезы. — Ты просто ужасно смешно выглядишь со своей голой верхней губой. Знаешь, после всех этих усищ кажется, будто у тебя чего-то не хватает. Словно их тебе насильно сбрили.

Заулыбался и Моррис и принялся разглаживать свои могучие усы тыльной стороной ладони. При этом вид у него был донельзя довольный и отчасти горделивый.

— В самом деле потеха… — расплылся в улыбке Лакки, — мне это тоже пришло на ум…

— Мы обождем здесь, — сообщил Моррис. — Эванса сейчас приведут, — и он нажал на маленькую красную кнопку.

Лакки огляделся. Комната была меньше, чем кабинет Морриса, и какая-то обезличенная. Обстановка состояла из нескольких простых стульев и дивана, низкого стола в центре комнаты и двух столиков повыше, поставленных возле псевдоокон, за каждым из которых виднелся неплохо нарисованный морской пейзаж. На одном из этих столов находился аквариум, а на втором — две тарелки. Мелкие сухие горошины — на одной, а на другой — какая-то темная, жирно блестящая масса.

Бигмен машинально следил за Лакки, разгуливавшим по комнате.

— А что это такое? — встрепенулся он внезапно и подскочил к аквариуму. — Смотри-ка!

— Это В-лягушка, — объяснил Моррис. — Тут их любят и держат почти в каждом доме. Эта, по-моему, очень хороша. Вы их еще не видели?

— Нет, — ответил Лакки и тоже подошел к аквариуму.

Тот был два фута в периметре и фута три в глубину. В воде прихотливо изгибались водоросли.

— А она кусается? — спросил Бигмен, сунув в воду палец, и прильнул к стеклу, уставившись на животное.

Лакки устроился рядом с Бигменом. В-лягушка глядела на них почти торжественно. Это было небольшое существо, дюймов восьми в длину, с треугольной головкой, на которой блестели два выпученных черных глаза. Она сидела на шести пухлых лапках, плотно поджатых к туловищу, на каждой лапке были три длинных пальца спереди и еще один — сзади. Кожа зеленая, пупырчатая, и от головы вдоль тела располагались оборчатые плавники. Вместо рта у лягушки был клюв — твердый, изогнутый, чуть смахивающий на клюв попугая.

Пока Лакки с Бигменом ее разглядывали, лягушка стала подниматься вверх. Лапки остались на месте, а пальцы стали выпрямляться, как ходули со множеством сочленений. Коснувшись темечком поверхности воды, лягушка замерла.

Моррис присоединился к приятелям и с нежностью глядел на маленькое существо.

— Из воды они не любят вылезать — пояснил он, — в воздухе слишком много кислорода. Вообще, они его любят, но только в небольших количествах. Чудесные существа…

Бигмен был в полном восторге. На Марсе уже не было своей живности, и эта венерианская лягушка оказалась для него чуть ли не откровением.

— А где они живут? — спросил он.

Моррис почесал лягушке голову. Та прикрыла глаза и мелко задрожала, очевидно, от удовольствия.

— Они живут в водорослях. Их там невероятно много. Живут, как в лесу. Пальцами они способны удерживать стебли водорослей, а клювы могут оторвать самые прочные листья. Они, думаю, могли бы прокусить человеку палец, но я в жизни не слышал, чтобы они хоть кого-нибудь укусили. Странно, что до сих пор вы их не видели, в отеле — целая коллекция.

— Нам просто не представилась возможность, — сухо ответил Лакки.

Бигмен шагнул ко второму столу, взял горошину, смазал ее непонятной черной массой и вернулся к аквариуму. Лягушка немедленно высунула голову из воды и невероятно осторожно взяла угощение из пальцев Бигмена. Тот пришел в неописуемый восторг.

— Видели, видели?!

Моррис улыбался так, словно глядел на расшалившихся детей.

— Вот маленький чертенок! Весь день ест. Посмотрите-ка, сейчас она с ним расправится.

Лягушка знай себе хрустела; наконец горошина исчезла в клюве, и тут же животное вновь высунулось из воды. Моррис кинул в ее сторону горошину, лягушка раскрыла клюв и поймала ее.

— А это что такое? — кивнул Лакки в сторону второй тарелки.

— Тавот, — сообщил Моррис. — Тавот для них какой-то совершенно невообразимый деликатес, что-то вроде как для нас сахар. Дело, видно, в том, что им трудно найти в океане углеводород, а они его любят. Иногда мне кажется, что они специально дают себя поймать, — лишь бы их тут этим кормили.

— А кстати, как их ловят?

— Да никак на самом деле. Просто когда вытаскивают водоросли, то там всегда полно лягушек. Ну и других животных тоже.