Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову: *

«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1-го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал-адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».

Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по-русски, но quoique 'etranger, Russe de coeur et d'^ame [14] , как он сам говорил про себя.

Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по-русски, чувствовал себя все-таки растроганным, когда он явился перед notre tr`es gracieux souverain [15] (как он писал * ) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes 'eclairaient sa route [16] .

Хотя источник chagrin [17] г-на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:

— M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [18]

— Bien tristes, sire, — отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, — l'abandon de Moscou [19] .

— Aurait on livr'e mon ancienne capitale sans se battre? [20] — вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.

Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, — именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор — потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.

Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.

— L'ennemi est-il en ville? [21] — спросил он.

— Oui, sire, et elle est en cendres `a l'heure qu'il est. Je l'ai laiss'ee toute en flammes [22] ,— решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.

Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.

— Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, — сказал он, — que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pr^et `a me soumettre `a toutes ses volont'es; mais dites moi, Miehaud, comment avez-vous laiss'e l'arm'ee, en voyant ainsi, sans coup f'erir abandonner mon ancienne capitale? N'avez-vous pas apercu du d'ecouragement?.. [23]

Увидав успокоение своего tr`es gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.

— Sire, me permettrez-vous de vous parler franchement en loyal militaire? [24] — сказал он, чтобы выиграть время.

— Colonel, je l'exige toujours, — сказал государь. — Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est [25] .

— Sire! — сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [26] . — Sire! j'ai laiss'e toute l'arm'ee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte 'epouvantable, effrayante… [27]

— Comment ca? — строго нахмурившись, перебил государь. — Mes Russes se laisseront-ils abattre par le malheur… Jamais!.. [28]

Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.

— Sire, — сказал он с почтительной игривостью выражения, — ils craignent seulement que Votre Majest'e par bont'e de coeur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils br^ulent de combattre, — говорил уполномоченный русского народа, — et de prouver `a Votre Majest'e par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont d'evou'es… [29]