Работа над переводом продвигалась споро и весело. Семенов испытывал творческий подъем духа и радость от сознания, что делает важное дело. Он трудился, забывая обо всем, с утра до вечера. А вечером шел на берега Рановы, в окрестные поля. В часы этих прогулок собирал насекомых — увлечение, перешедшее в страсть и уже никогда не покидавшее его.

По соседству с ним в имении Гремячке поселилась помещица Кареева со своими дочерями и племянницей. Вскоре помещица пригласила в гости молодого соседа. Семенов явился — вежливый и скромный, — но в душе досадуя, что пришлось оторваться от работы. Досада улетучилась, когда он познакомился с племянницей Кареевой — семнадцатилетней Верой Чулковой. Вера произвела на него «чарующее впечатление, как своими правильными чертами лица венецианского типа, так и своей идеальной скромностью и душевной чистотою».

Он все чаще и чаще посещал имение Кареевой. Его появления в Гремячке ждали. Рассказы его слушали с удовольствием и большим вниманием. Все, что Семенов рассказывал помещице Кареевой, относилось к ее племяннице, — и он чувствовал: она понимает это.

Теперь жизнь приобрела для него новый смысл и новую красоту. Домик, в котором жили Кареевы, «украшенный умом и приветливостью его хозяйки и озаренный светлой личностью и красотою ее племянницы, казался мне земным раем». Он уже не мог противиться искушению, как можно чаще бывать в Гремячке. Он тосковал в те дни, когда не видел Веру.

Чтобы встречаться с Верой, он бросил комфортабельный кабинет в Урусове и перебрался в деревню Подосинки, неподалеку от Гремячки. Подосинки тоже принадлежали ему. Он поселился в ветхом флигельке, перевез туда книги, рукописи, свои скромные коллекции бабочек. Он ходил в Гремячку в сопровождении огромного ньюфаундлендского пса Сбогара. Иногда ездил в коляске. Пегий мерин тащил экипаж по мокрой лесной дороге, около бежал верный Сбогар, на Семенова осыпались крупные капли росы, а он был погружен в мечты о Вере. «Наконец-то и я встретил такую светлую личность, при сочувствии которой мой жизненный вопрос может быть разрешен без малейших колебаний и бесповоротно».

Незаметно подкралась осень. Желтели березы и клены, свинцовела вода в Ранове, сбивались в стаи перелетные птицы. Он же, совершенно влюбленный, все еще не смел признаться Вере в любви. Ему казалось: Вера не испытывает к нему ничего, кроме дружбы. Задумчивый и печальный, возвращался он в Подосинки через разноцветный осенний лес. Листья шуршали под колесами, их вяло пахнувшими пластами забиты ручьи и лужи. В серых сумерках рощи ему чудились зеленые волчьи глаза — волки уже блуждали по окрестностям Подосинок и Гремячки.

Он входил во флигель, зажигал пальмовую свечу, садился за работу. Перевод первого тома «Землеведения Азии» близился к концу, пора уже возвращаться в Петербург. А он все медлит, все чего-то ждет, не решаясь уехать.

Он так и уехал в Петербург, не объяснившись с Верой, «унося в своей душе образ той, которая первая вывела меня на путь к доселе неведомому мною в жизни счастью».

Географическое общество одобрило семеновский перевод первого тома «Землеведения Азии». Семенов, не теряя золотого времени, принялся за диссертацию.

Диссертацию свою он назвал «Придонская флора в ее соотношениях с географическим распределением растений в Европейской России».

Работа вначале шла вяло, туго, но он быстро увлекся. Прежде чем набросать страничку, бродил по пустынной холостяцкой квартире, обдумывая тему. Он только что написал для «Вестника Географического общества» статью «О важности ботанико-географических исследований в России». Он утверждает: «Ботаническая география имеет особую важность и необходима каждому географу и путешественнику». А почему необходима? Почвы, климат, вид внешней поверхности в разных частях земли очень различны. И различия эти — географическая особенность каждой страны. Они — эти различия — «выражаются в живом растительном покрове земной поверхности, производящем первое впечатление на человека и высказывающем тому, кто умеет читать в книге природы живым и наглядным языком многие из ее законов».

Каждый путешественник, который поднимался на высокие горы, знает, как постепенно изменяется растительность. Одни породы и формы сменяют другие. Климат тесно связан с растительностью, а растительный покров влияет на ландшафты местности. «В горах климаты лежат, как бы слоями друг над другом», — об этом говорил еще старик Гумбольдт. «Растительность реагирует на каждое изменение природной среды. А природа изменяется и естественным путем и под влиянием человеческой деятельности». Вот почему каждому ученому необходимо знать ботаническую географию, если он хочет «приискать… ключ к этому красноречивому языку природы».

Он продолжал раздумывать над диссертацией, радуясь, что собрал во время путешествия по черноземной полосе богатые факты и доказательства. «Страна, избранная мною для ботанико-географического исследования, занимает пространство более 6000 миль и почти совпадает с бассейном Дона». Эти обширные пространства несхожи между собою в ботаническом и физико-географическом отношениях.

В. А. Семенова. 1851 г.

П. П. Семенов. 1851 г.