– Забудь об этом, – сказал ей Чарлз в поезде, увозившем их в Квинз-Фолли, когда Ария старалась выплакать весь тот ужас и боль, которые переживала с тех пор, как весть о гибели их отца попала в заголовки газет.

– Забудь об этом… и о нем! – добавил он тихо, как бы стыдясь своих слов.

Крепко держась за руку брата, Ария верила, что это возможно. До той минуты, когда они прибыли в Квинз-Фолли. Она никогда не забудет выражения, которое появилось на лице Чарлза, когда они вошли в дом и обнаружили, что он пуст.

– Наверное, он убрал мебель куда-то в одно место, – в замешательстве произнес Чарлз.

Но Ария знала правду еще до того, как Нэнни, которая все годы, что их не было, присматривала за домом, приковыляла вниз по задней лестнице и рассказала им, что произошло.

– Мебель увезли вещь за вещью, милые мои, – сказала она. – Из Лондона приезжал фургон с письмом от вашего отца, где было сказано, что я должна отдать им то кресла работы Шератона, [2] то серебряное зеркало в Елизаветинском стиле.

– И его тоже? – резко спросил Чарлз. Нэнни кивнула.

– Его продали на аукционе Кристи два года назад за три тысячи фунтов.

– Я выкуплю его! – вскричал Чарлз. – Я все выкуплю. Это мои, мои вещи, слышите?!

Его голос эхом отозвался в пустых комнатах. Но в глубине души Ария понимала, что это всего лишь бравада, понимала еще до того, как приехал адвокат, чтобы с цифрами в руках показать, как мало у них осталось.

– Он обесчестил наше имя, – в ярости произнес Чарлз, но в глазах у него стояли слезы.

А сейчас с ноткой вызова в голосе Ария по буквам продиктовала фамилию, которую решила взять:

– М-и-л-б-э-н-к.

– Имя?

– Ария.

– Необычное имя, – сказала миссис Бенстэд, и впервые в ее голосе послышалось что-то человеческое. – Впрочем, нам тут часто встречаются причудливые имена. Обычные, простые имена сейчас не в моде. Меня, например, назвали Глэдис, и мне бы и в голову не пришло выдумывать себе какое-нибудь другое имя.

Ария промолчала. Закончив записывать, миссис Бенстэд подняла голову.

– Работу секретаря, я полагаю?

– Я бы хотела несколько иную работу, – нерешительно сказала Ария.

– В каком смысле? – осведомилась миссис Бенстэд.

– Точно не знаю, – ответила Ария. – Видите ли, я бы хотела что-нибудь такое, что… даст мне хорошее жалованье. Может быть, скорее даже… исключительное жалованье. А поскольку я не владею стенографией, то быть секретарем – это вряд ли та работа, которую я смогла бы делать хорошо.

– Вы не владеете стенографией! – с легким презрением в голосе произнесла миссис Бенстэд. – Это сильно усложняет дело. Даже несмотря на нехватку секретарей, от них все-таки требуется умение стенографировать. Ничего не поделаешь – быстрота – важная вещь.

– Да, я согласна, – сказала Ария. – Просто я подумала: может быть, есть еще что-нибудь.

– А чего бы вы хотели? – спросила миссис Бенстэд. – Тут есть одна женщина, которой нужна секретарша, которая проживала бы в ее доме. Это значит, что много платить она не будет, и, кроме того, предполагается, что вы должны помогать по дому в отсутствие других слуг. – Продолжая говорить, она ногтем раскрыла журнал. – Хороший адрес – дом на Верхней Гросвенор-стрит. Хотите попытаться?

– Нет, спасибо, – ответила Ария. – Я имела в виду не это.

– Посмотрим, что еще у нас есть, – сказала миссис Бенстэд. – Экономка для одинокого джентльмена. Вы должны хорошо уметь готовить, если пойдете к нему. Он такой привередливый.

– Я не умею готовить, – сказала Ария. – Во всяком случае, недостаточно хорошо для этого.

– Тогда это не годится. Так, есть тут одно место… – Миссис Бенстэд замолчала.

Неожиданно вошла девица из приемной и прикрыла за собой дверь.

– Она вернулась! – тихо сказала она миссис Бенстэд. – Он ее уволил!

– Неужели миссис Каннингэм? – недоверчиво спросила миссис Бенстэд.

– Да! И еще он передал, что вы должны позвонить ему в «Кларидж» в двенадцать часов.

Миссис Бенстэд посмотрела на часы.

– Но уже больше двенадцати.

– Да. Она говорит, что поезд, на котором она вернулась в город, опоздал.

– А за что он ее уволил?

– Вы еще спрашиваете? – спросила девица, презрительно скривив губы. – Причина все та же!

– Никогда не думала, что миссис Каннингэм может оказаться такой дурой. О боже, надо позвонить ему и пообещать кого-нибудь взамен. Найди-ка мне журнал.