– Купите?

Тут девочке пришлось помотать головой.

– А в подарок возьмете? – не отчаивался старый художник.

– Пожалуй, что нет, – ответила Гера. – Вокруг меня уже долгое время не светит солнце.

– В таком случае вам лучше отправляться в пустыню и продавать дождь! – воскликнул старичок.

Гера вопросительно посмотрела на художника. Тот был весел, но весь вид его говорил о том, что он подарил эту идею совершенно серьезно.

– В пустыню?

– Да, в Америке это занятие крайне прибыльно. Только не ездите, умоляю вас, в Среднюю Азию. Там сейчас русских очень не любят.

– Я немка, – сказала девочка, но в принципе ей ничего не оставалось делать, как поблагодарить.

Художник приветливо отозвался в том смысле, что не стоит благодарности, и они расстались. Гера увидела свой автобус.

И вот уже ее транспорт жизнерадостно дребезжал по улицам Петербурга.

Пассажиров было немало, поэтому Геру туго прижали к стенке.

Кондукторша равнодушно обилечивала клиентов автотранспортного предприятия, граждане стонали, когда она прокладывала свой путь в человеческой массе: женщина была дородная, что и говорить. И пожилая, на повариху похожая.

Внимание Геры привлек диалог молодой супружеской пары. Супругов не было видно, но из разговора явственно слышалось, что они молоды и состоят в браке.

– Чё жрать, блин, будем, когда приедем? – гудел мужской бас.
–

Только хлеб остался вчерашний.

– Ты бы чего полегче спросил, – отвечала девушка.

– Я есть хочу, – пожаловался обладатель баса.

– Я, между прочим, тоже.

– Я больше хочу. Я ведь больше тебя.

– Да уж, конечно! – с апломбом согласилась супруга, а после добавила уже обычным голосом: – На подножный корм скоро переходить будем.

Лопушки кушать, корешки одуванчиков…

– Ага. Хрен поспеет – на хрен перейдем. Как раз к этому времени и вернемся.

– Да чего там, какой хрен! Сено можно будет попробовать.

– Хороши также побеги молодого бамбука, – добавил бас, после чего автобус остановился на конечной и салон его разродился несколькими десятками человек.

Девочка спустилась с подножки и вдруг обнаружила, что пик прекрасного чувства остался где-то далеко вверху.

^1 Всё хорошо, что хорошо кончается (/нем/.)