– Госпожа Тиэко, наверно, опечалилась, узнав, что она подкидыш? Ей стало грустно?

– Нисколько! Не опечалилась я, и грустно мне тоже не стало.

– …

– Вот только когда я попросила разрешения поступить в университет, а отец сказал, что это будет помехой для его единственной наследницы и лучше бы мне повнимательней присмотреться к его торговому делу…

– Это было в позапрошлом году?

– Да, в позапрошлом.

– Вы во всем подчиняетесь родителям?

– Конечно.

– А если речь пойдет о замужестве?

– Поступлю так, как они скажут,– без малейшего колебания ответила девушка.

– Значит, у вас нет ни своего мнения, ни собственных чувств?

– Напротив, того и другого с избытком, и это доставляет мне кучу неприятностей.

– Но вы их сдерживаете.

– Нет, не сдерживаю.

– Вы все время говорите загадками.– Синъити рассмеялся, но голос его дрожал. Он оперся грудью о перила и резко наклонился, пытаясь заглянуть ей в лицо. – Хочу поглядеть на загадочного подкидыша,– прошептал он.

– Слишком темно,– усмехнулась Тиэко и обернулась к Синъити. Глаза ее блестели.– Вы меня пугаете.– Она поглядела на крышу главного храма. Крытая толстой корой кипариса, она, казалось, угрожающе надвинулась на них, подавляя своей темной громадой.

Вот уже несколько дней, как Такитиро Сада – отец Тиэко – поселился в Саге в женском монастыре, настоятельнице которого было далеко за шестьдесят.

Этот известный среди жителей Киото небольшой храм расположен уединенно, вдали от любопытных глаз туристов, и вход в него трудно разглядеть за густой бамбуковой рощей. В храмовой пристройке изредка проводились чайные церемонии, но особой известностью они не пользовались. Время, от времени настоятельница покидала храм, чтобы обучать желающих искусству составления цветов.

Такитиро Сада снял в храме комнату. Его душа жаждала уединения, и все здесь было созвучно его настроению.

Сада – оптовый торговец готовым платьем, имеющий лавку в районе Накагё.

Соседи-оптовики последнее время начали создавать акционерные общества. Стал акционерной компанией и торговый дом Сада – хозяин теперь назывался президентом, а торговыми операциями ведал бывший приказчик, а ныне директор– распорядитель. Но в лавке по-прежнему сохранялись многие старинные традиции.

Сада с юных лет стремился овладеть мастерством художника. От природы он был нелюдим, не устраивал личные выставки тканей, изготовленных по его эскизам. Да если бы и устраивал, рисунки его для того времени были слишком необычны, чтобы рассчитывать на коммерческий успех.

Отец Такитиро – Такитибз – молча наблюдал за его упражнениями. В торговом доме хватало своих рисовальщиков, были и художники со стороны, изготовлявшие эскизы рисунков для тканей вполне во вкусе того времени. Но когда не слишком одаренный талантом Такитиро убедился, что у него ничего не получается, и стал искать вдохновения в опиуме, отец, обнаружив у него чересчур необычные эскизы для набивной шелковой ткани юдзэн, сразу же отправил сына в психиатрическую лечебницу.

В те годы, когда дело перешло к Такитиро, казавшиеся прежде странными эскизы уже воспринимались как обычные, и он с сожалением думал о том, что в свое время не удалось их пустить в дело. Вот и теперь он уединился в храме, надеясь, что на него снизойдет вдохновение.

После войны узоры на кимоно очень изменились, и, вспоминая о своих эскизах, навеянных опиумным дурманом, Такитиро теперь мог, пожалуй, отнести их к новому, абстрактному стилю. Но ему уже было далеко за пятьдесят, и стоило ли возвращаться к юношескому увлечению?

«Пожалуй, попытаюсь рисовать в классическом стиле!» – бормотал он, ни к кому не обращаясь. Перед его глазами одна за другой всплывали ткани прошлых лет. В его памяти хранились узоры и расцветки множества старинных материй и одежд. Во время прогулок по знаменитым садам Киото, по окрестностям города он нередко делал зарисовки, рассчитывая использовать их при раскраске материй для кимоно.

Около полудня в храм, где уединился Такитиро, пришла Тиэко.

– Отец, я купила для вас тофу [13] в харчевне «Морика». Будете есть?

– Спасибо, доченька! Тофу от «Морика» я люблю, но еще больше меня радует твой приход. Побудь со мной до вечера, расшевели мою старую голову. Может, появится в ней идея какого-нибудь интересного рисунка.

Оптовому торговцу готовым платьем незачем рисовать эскизы. Такое увлечение скорее может повредить торговле.

Но Такитиро даже в своей лавке нередко проводил долгие часы в дальней комнате за столом у окна, выходившего в сад, где под кленом стоял христианский фонарь. Позади стола в двух старомодных сундуках из павлонии хранились старинные китайские и японские материи, а этажерка сбоку была сплошь уставлена каталогами эскизов из разных стран. В хранилище на втором этаже было собрано немало костюмов для представлений театра Но и другая старинная одежда. Там же хранились образцы ситцев из южных стран. Все это собирали еще отец и дед Такитиро. Когда устраивались выставки старинных материй и его просили принять в них участие, Такитиро упорно отказывался.