Цирцея пробилась в первый ряд магов, и наблюдала за Галеном из-под полей шляпы.

– Скажи им, что ты передумал, – шепнул Фед, обдав Галена запахом одеколона. – У тебя было временное помешательство. Пусть летят старики. Они так и так долго не протянут.

Круг закончил обсуждение. Щит опустился, маги повернулись лицом к собравшимся. Элрик не смотрел на него.

Блейлок заговорил:

– Гален, ты займешь место Цирцеи. Всем остальным Херазад передаст инструкции. Все должны покинуть это место через четыре часа.

Цирцея бросила на него испепеляющий взгляд. Гален почувствовал огромное облегчение. Неугомонная энергия биотека утихла. Он, наконец, заметил, что снова может дышать.

– Через семнадцать дней мы встретимся в новом месте сбора и немедленно отправимся к тайному убежищу. Чтобы свести к минимуму шансы, что нас обнаружат, мы полетим одной группой. Только членам Круга известен пароль, который позволит войти в наш новый дом. Тот, кто не прибудет вовремя, будет считаться пропавшим без вести. Ждать мы никого не будем.

Но, перед тем как мы займемся приготовлениями, мы должны выполнить скорбный ритуал. Мы должны проводить Келла на другую сторону. Инг-Ради?

Инг-Ради положила кисти своих четырех рук друг на друга, ладонями вверх, и наклонила голову.

– Я стала магом давным-давно. У нас были великие идеалы, но лишь некоторые следовали им. Слова Кодекса были пустым звуком. Их лишь произносили, но в них не верили. Много лет спустя Келл прошел посвящение, будучи последним из линии Вирден. Он действительно верил в то, что говорил. Он заставил нас понять, что мы должны не тонуть в междоусобицах, не стремиться к власти, а творить благо. Он заставил нас понять, что мы должны не просто повторять слова Вирден, но верить в них. Нас влекли к нему мудрость и дальновидность. Так началась новая эра для магов: эра относительного спокойствия и сотрудничества. Его качества лидера удерживали нас вместе. Его пример вдохновлял нас. Я надеюсь, что его жизнь станет для нас примером. Наступающие тяжелые времена станут для нас экзаменом. Мы должны будем показать, как мы выучили его урок: ставить нужды нашего ордена выше собственных нужд.

Я впервые оценила лидерские качества Келла на той ассамблее, когда он прошел посвящение…

Инг-Ради продолжала рассказ о свершениях Келла. Карвин, стоявшая за его спиной, зарыдала. Гален опустил глаза, пытаясь не слушать.

Через четыре часа он отправится с Блейлоком к Пределу, к древней родине Теней, туда, где он в последний раз видел Элизара. Шансы встретиться с ним были мизерными, но Гален не мог стереть из своего разума образ встречи с Элизаром. Он ясно представил себе, как Элизар оборачивается и видит его, как на худом, высокомерном лице Элизара появляется выражение страха.

Следующая картина. Его окровавленные руки, сжимающие вырванные волокна биотека Элизара.

Инг-Ради закончила панегирик Келлу, маги потянулись к выходу из зала. Они выйдут наружу, чтобы проследить за тем, как магический огонь поглотит тело Келла.

Элрик отошел от остальных членов Круга и отвел Галена в сторонку. Его морщинистое лицо было суровым.

– Ты должен взять назад свое предложение. Задание слишком опасно. За него должен был взяться один из членов Круга, но мы уже не те, чтобы выполнить то, что должны. Ты неопытен.

– Куда же ты хотел меня отправить?

– Напрямик в убежище. Ты сможешь устроить там все по своему вкусу. Ты сможешь построить там новый дом для нас. А вскоре я присоединюсь к тебе.

Гален не мог упустить представившуюся ему возможность, не мог заставить себя вернуться назад, к мыслям, бегущим по кругу. Он поступил правильно.

– Я не могу.

Элрик внимательно смотрел на него.

– Решение может оказаться для тебя трудным, но ты еще можешь его изменить.

– Я должен лететь с Блейлоком.

– Будет лучше, если ты не полетишь.

Гален покачал головой:

– Я должен. Прости. Я не хотел выказать неуважение.

Он поднял глаза на Элрика:

– Прости меня за мой прошлый срыв. Я злился на себя, но выместил зло на тебе. Я глубоко сожалею о том, что наговорил. Я незаслуженно оскорбил тебя, все, что я сказал – неправда. Я знаю, ты действуешь так, как лучше для всех нас.

Сказанного показалось ему недостаточно. Гален хотел сказать больше, но не смог ничего придумать, кроме как закончить извинения фразой, которой всегда заканчивал извиняться на Сууме:

– Это пятно на моем имени.

При воспоминании о доме лицо Элрика слегка расслабилось, три морщины между его бровей превратились в две.

– Я стираю это пятно.

Элрик произнес эту фразу на языке Суума, и дальше продолжал говорить на нем:

– Трудные времена наступили. Олвин не должен был говорить тебе то, что наговорил.

Звуки простого, упорядоченного языка успокоили Галена. Он ответил на том же языке:

– Это не только Олвин. Это они все. Именно об этом они вспоминают, когда смотрят на меня.