Избалован до невозможности
Эта антология собрала под своей обложкой лучшие образцы юмористического фэнтези.Инопланетянин-банан, расследующий преступление, плюшевые пираты, компьютеризированные ботинки, высокоэнергетические брюки, угрожающие Вселенной, исполняющий любые желания пульт от телевизора, говорящая голова лося... Читателю остается только гадать, что это - фантазия автора или безумный мир за окном!
Annotation
Рассказ из антологии «Лучшее юмористическое фэнтези».
Грей Роллинс
Грей Роллинс
Избалован до невозможности
Я уже поднялся по лестнице почти на самый верх, и тут зазвонил телефон. Поскольку я слышал звонок, его не мог не слышать и Мартин, но телефон все звонил и звонил.
Лестничные ступеньки для большинства людей никакой сложности не представляют. Для меня же они являются довольно непростой задачей, поскольку длина моих ног не превышает шести дюймов [1]. С ногами у меня все в порядке, имейте в виду, они красивы и пропорциональны, чрезвычайно эффективны с практической точки зрения. Просто они в шесть раз короче ног Мартина.
Я с ворчанием одолел верхнюю ступеньку и поспешил вперед. Мои усилия были тщетны, ведь до телефона оставалось еще не менее тридцати футов. Автоответчик был настроен так, что срабатывал после четвертого звонка, а я уже насчитал три.
Я услышал щелчок автоответчика, когда находился еще в десяти футах от двери. Голос Мартина на пленке автоответчика произнес, что ответить на звонок он в данный момент не может, но с удовольствием обсудит интересующий вас вопрос, если вы оставите после гудка имя и номер телефона.
Мне намного удобнее манипулировать предметами с помощью моего цепкого языка, а не слабых рудиментарных рук, поэтому я закинул язык на дверную ручку, несколько раз обернул его вокруг и повернул ее, надавив при этом плечом на деревянную часть двери, - выше было матовое стекло, на котором черными изогнутыми буквами было написано: «Мартин Крофтс, частный детектив». В ближайшее время я добьюсь, чтобы он добавил там и мое имя.
– Мартин?
– позвал я его, прикрыв за собой дверь. Ответа не последовало.
Решив не прослушивать сообщение на автоответчике, я вынул кассету, поставил ее на магнитофон и понес его в святая святых.
Мартин, конечно же, тряпкой висел на своем рабочем кресле, как будто все кости его тела расплавились. Сейчас с моего лучшего друга человеческой расы мог бы писать портрет Сальвадор Дали.
Я поставил магнитофон на подоконник, на расстоянии менее фута от уха Мартина, поднял регулятор громкости до упора и нажал на кнопку воспроизведения.
– Алло, говорит…
Мартин попытался левитировать. Ему это не удалось.
Как только кресло освободилось от его веса, пружины возврата подняли спинку в вертикальное положение. Мартин, падая обратно, столкнулся с поднимающейся спинкой. Никому из них не удалось одержать победу. Самолеты при падении не производят такого грохота, как Мартин, рухнувший с кресла.
Лежа на полу, он устремил на меня гневный взор.
– Виктор, молись о спасении души. Ты только что на несколько столетий сократил возможную продолжительность своей жизни.
– Если бы ты ответил на звонок, на автоответчике не оставили бы этого сообщения.
– Кто-то звонил?
– спросил Мартин в неподдельном замешательстве.
– Я, должно быть, задремал.
Как же мастерски он смягчает выражения. Я даже не нашелся что бы такое съязвить в ответ, а следовало бы.
– Тебе оставили сообщение.
– Больше я ничего не смог сказать.
Мартин еще не вполне очухался.
– Что же ты не взял трубку, Виктор? Набравшись терпения, я ответил так, как будто разговаривал с малышом:
– Ты же попросил меня вынести мусор, помнишь?
К несчастью, мои привычки хорошо известны. В глазах Мартина показался недобрый блеск.
– И ты, конечно, не останавливался перекусить, да?
– Я?
– спросил я с видом оскорбленной невинности. Он с трудом выбрался из-под сломанного кресла.
– Жалко, что ты не признаешь нормальной еды. Тогда бы этой проблемы у нас не было.
Мартину трудно признать тот факт, что продукты, которые он с отвращением выбросил бы в мусорное ведро, по моим понятиям, только-только дошли до готовности. И ни одно лакомство моей родины не сравнится с промокшим под дождем гамбургером, приготовленным две недели тому назад.
– Я и ем нормальную еду. Это у тебя отвратительные привычки. Вообрази, какое богатство оттенков вкуса приобретет разлагающееся блюдо. Только подумай, чего ты себя лишаешь.
– Я как-нибудь обойдусь, с твоего позволения, - проворчал он.
– Я предпочитаю есть свежее. Тебе тоже стоит как-нибудь попробовать.
– Бя-я-я! – сплюнул я, скрутив язык штопором.
– Свежие продукты вредны, и я могу это доказать.
– Чего-чего?
– недоверчиво вякнул он.