Я уже успела попрощаться с жизнью, но вдруг почувствовала, что конь замер на месте, не в силах преодолеть какую-то черту. Несколько мгновений он балансировал на задних ногах, а потом стал медленно опускаться. Кажется, на коня воздействовала какая-то сила, которая давила и заставляла подчиняться. Он задрожал, вывернул голову и попытался взглянуть на меня. Зубы его были ощерены, в глазах плескалась боль. Я с ужасом почувствовала, что спина его прогибается, и позвоночник вот-вот переломится.

Я бросила взгляд на князей и все поняла. Они стояли плечом к плечу, оба бледные, как мел, и пристально смотрели на зверя.

— Не надо! Не делайте этого! — закричала я, и в этот миг эльфы отвели взгляды.

У коня дрожал каждый мускул, но, видимо, ему сразу же стало лучше. Я спрыгнула на землю, бросилась к Их Сиятельствам, уткнулась кому-то из них в грудь и разревелась. Потом подняла голову и сказала:

— Спасибо.

Эльфийский конь уже успокоился. Мне стало очень жаль его: из-за моей глупой выходки он чуть не лишился жизни. Я подошла и стала гладить его морду.

— Леди, осторожно, — разом воскликнули оба эльфа.

А конь вдруг скосил на меня глаза и опустил голову мне на плечо. Я опять заревела: надо же, я чуть его не убила, а он все простил. То, что он хотел убить меня, я уже забыла.

Вот и встало все снова на свои места. Страсти затихли. Конь хоть и косил глазом, но вел себя смирно. Только что-то нервы меня стали подводить. У себя на родине я так часто не ревела…

Повелитель разглядывал меня с любопытством. И что его так заинтересовало в моей особе? Некоторое время он молча изучал меня, а потом спросил:

— Леди, Вы еще в состоянии наслаждаться прогулкой или отложим это на другой день?

— Конечно, в состоянии. Только схожу, переоденусь, — они спасли мне жизнь, было бы невежливо с моей стороны не поступиться такой малостью.

«Сиятельства» переглянулись с довольным видом. Видимо, им было приятно, что они укротили не только коня, но и меня. Князь решил проявить великодушие:

— Оставайтесь в том, что есть. Все равно, кроме меня, любоваться на Вас будет некому, — он засмеялся, — а мне уже даже нравится Ваш наряд.

Я подумала: «И этот, как лорд Трайс: обязательно надо к бочке меда прибавить ложку дегтя».

И еще я заметила, что повелитель время от времени теребит мочку уха. У нас бы сказали, что у него вредная привычка, от которой не отучили в детстве. И, кажется, она проявляется, когда князь сердится.

Я вскочила в седло. Конь больше не проявлял агрессии. Я подумала, что у него болит спина, и все время гладила и даже целовала его. Вороной красавец шел спокойно и больше не вздрагивал от моих прикосновений.

Некоторое время мы ехали молча. Природа поражала разнообразием и обилием красок. Время от времени на дорогу выбегали какие-то зверюшки, видимо, они совсем не боялись людей. Постепенно мы разговорились. Вернее, князь расспрашивал меня о моей прежней жизни, о себе же не рассказывал ничего. Солнце припекало все сильнее и сильнее.

— Сейчас, Ваше Сиятельство, у меня только одно желание — искупаться.

Князь, улыбаясь, взглянул на меня:

— А у меня — целых три.

— И какие же, если не секрет?

— Ну, какой же секрет, — протянул он и окинул меня оценивающим взглядом, — если они все касаются Вас.

Я настороженно замерла, он немного помолчал, а потом продолжил:

— Первое — это еще раз станцевать с Вами.

Вот этого мне совсем не хотелось. Даже больше, чем не хотелось. Но было ясно, что отказать повелителю я не смогу…

— Второе — чтобы Вы опять также заключили меня в объятия, как сегодня на лужайке. У меня до сих пор ребра болят. Никогда бы не подумал, что Вы — такая страстная дама, — князь явно потешался, и я обиженно фыркнула.

— И Вы бы так обняли, если бы стая мужиков гналась за Вами…

— И третье — расскажите, как Вы хотели утопить графа? — повелитель уже веселился не скрываясь.

А я задохнулась от возмущения:

— Да его… да я… — и не задумавшись выпалила, — да таких надо кастрировать!

И резко замолчала, авось Его Сиятельство и не поймет, что это такое. Вот ведь ляпнула!

Повелитель поперхнулся, а потом захохотал:

— Что Вы, леди, нам нужен прирост населения… И еще рассказывают, что Вы употребляли такие выражения, что даже мужчины смущались.