Тася пробурчала что-то вроде «Без тебя знаю», присела на корточки и принялась ковыряться в земле отломленным прутиком — иголкой мезозойского хвоща. Не знаю, что она там хотела найти, но нашла серое насекомое с котенка величиной, похожее одновременно на рака и на мокрицу.

— Ой!

Ракомокрица заскрежетала членистым хитиновым панцирем, выставила перед собой остренькие клешни и застыла в оборонительной позе. Женька невольно потянулся за лаузером, но потом махнул рукой. Слишком маленькая была тварь, чтобы тратить на нее заряд антивещества. Кроме того, у космических первопроходцев и у разведчиков времени есть золотое правило: оружие пускать в ход только в крайних случаях.

Итак, мы добрались до места и до времени, где обитает длиннозавр. А что же делать дальше, куда идти, где искать разумного ящера? Этот вопрос мы заранее не продумали. И поэтому стояли на полянке слегка растерянные. Ветер гнал рыжую пылевую поземку, трещали стрекозы, угрожающе скрежетало откопанное Тасей насекомое. Было жарко. И как-то не по себе.

Вдруг откуда-то донесся свирепый рык, от которого задрожали кроны папоротников. В окрестностях бродило чудовище вроде тех, что мы видели на слайдах. Теперь оно могло раздвинуть плауны и появиться во всей своей плотоядной красе.

— Может, вернемся в мобиль? — предложил я. — Все-таки безопаснее путешествовать, когда знакомишься с местными достопримечательностями через обзорные окна.

— Так ведь мобиль — не танк, здесь мы быстренько застрянем, — возразила Тася. — давайте лучше пешком двинем, а? Или боитесь?

— Мы не боимся, а взвешиваем все «за» и «против», — объяснил я. — И в данный момент лучше действительно пройтись пешочком. Только вот куда?

— Хо-хо! — беззаботно воскликнула Новгородцева. — Все равно неизвестно, где этот длиннозавр водится. Пойдем, куда глаза глядят.

Наши глаза глядели в сторону пригорка, на котором пышно развесили свои чешуйки сигиллярии, предки будущих деревьев. Под ногами похлюпывало, хвощи царапались, но что самое ужасное, откуда-то появились тучи комаров. Их мы меньше всего ожидали встретить в далеком прошлом планеты.

Когда добрались до вершины пригорка, вид у нас был довольно жалкий.

— Это вам не с челюстианцами воевать, — сказала Тася, развязывая свой рюкзак. Она вручила нам по баллончику «Антикомарина», мы обрызгались аэрозолью, счистили в ботинок грязь, потом решили съесть по бутерброду — в общем, сам собой получился привал. На пригорке нашлось много сухого валежника, и вскоре к небу поднялась струйка дыма.

— Можно сюда на выходные приезжать, — начал строить планы Женька.

— Только речки здесь нет, — вздохнула Тася. — Старики, искупаться бы сейчас, а?

— А в снежки поиграть не хочешь? — поинтересовался я. — Или на бронтозавре покататься верхом?

— Хо-хо! Смотрите, дельтаплан летит!

— Какой тут может быть дельтаплан, ты чего?

— Да вон же, вон! Наверное, разведчики времени развлекаются. А вдруг они нас увидят? Надо погасить костер.

Но вместо того, чтобы последовать совету Новгородцевой, Женька вскочил, схватил огромную охапку хвороста и бросил в огонь. Пламя взвилось и заплясало, распугивая оставшихся комаров.

Дельтаплан, до этого спокойно паривший высоко в небе, вдруг резко пошел вниз, прямо на нас. Через несколько мгновений раздался свист рассекаемого воздуха. Я ничего еще не успел сообразить, как Женька уже выхватил из костра и поднял над головой пылающую ветку. Потом дневной свет померк, весь мир наполнился визгом и клекотом, а я вдруг обнаружил, что лежу в кустах. Рот полон земли, из носа — кровь, перед глазами хороводы звездочек. Кое-как приподнялся, встал на четвереньки. У костра в такой же позе — Маковкин. Таси нигде не видно. Огромный птеродактиль, летающий ящер, прыгает, волоча обожженное крыло, и верещит, задрав к небу крокодилью пасть.

Все так же, на четвереньках, я подобрался к своему рюкзаку, вытащил маленький пистолет с обоймой усыпляющих капсул и, держа рукоятку обеими руками, прицелился в «дельтаплан». Щелкнул боек. Птеродактиль пару раз каркнул, совсем как ворона, глаза его затянулись пленкой, и он опрокинулся на землю.

— Старики! — послышался откуда-то свистящий шепот. — Где я?

Новгородцеву мы нашли в глубокой рытвине неподалеку. Когда мы ее оттуда вытаскивали, пошел дождь — горячий, насыщенный какими-то солями. Душные испарения земли, плесени и папоротников смешались с запахом химикалиев. Потом началась гроза. Тысячи сверкающих молний рвали в лоскутья багрово-серое небо. Удары грома слились в непрерывный грохот. Уже непонятно было, где мы бредем — по земле, по ручью или по озеру. Потоки воды уносили сломанные ветви, мелких ящериц, дохлых стрекоз. Из хлопьев пены показывались на мгновение тупые мордочки земноводных, хватали свою добычу и снова исчезали. Вода доходила до колен. И вот когда мы вконец обессилели, появился длиннозавр.

Он был большой. Я сам себе показался размером со спичку, когда в струях дождя высоко над мокрыми сигилляриями выросла его спина. Ящер, похоже, принимал теплый мезозойский душ. Он наслаждался, выгибая туловище и подставляя дождю то один бок, то другой. От его тела поднимался пар и сливался в вышине с грозовыми тучами.

Мы были так измучены, что сразу и не поняли, как нам повезло. Разумный ящер, двуногая сенсация, живой свидетель трагедий и драм мезозойского леса!

Мы подобрались поближе.