Провести временной сдвиг, если тебя этому обучили, немногим сложнее, чем переставить стрелки на будильнике. Стена машинной комнаты густо усеяна множеством приспособлений - приборами, переключателями, клавиатурами. Но все это, за исключением одной панели, игрушки и бутафория. Если в комнату попадет посторонний, он не сможет ничего там сделать. Ежели он нажмет хоть одну из бутафорских кнопок, по всему зданию зазвучит сирена. Страховка тут полная.

Я установил Машину на 8.50 и переставил на это же время свои часы. Чтобы добраться до своей квартиры, у меня оставалось всего полчаса, но я ничуть не беспокоился. Я поспею вовремя, потому что видел это собственными глазами.

И вот я сдвинулся обратно в утро. Когда я через специальную секретную дверь, выходящую прямо на улицу, покинул участок, было восемь часов пятьдесят минут 17 октября 2042 года. Солнце низко стояло в прозрачном, синем осеннем небе.

«Прекрасное утро, - подумал я.
– Для октября даже чересчур теплое. Но для меня - как раз».

9.15. Я добрался до своего дома и устроился в нише под лестницей. Того, что непременно должно произойти, ждешь так же напряженно, как если бы был неуверен в исходе.

Наконец Ирвинг Веннер спустился по лестнице. Я кивнул ему. Он прошел мимо. Я поднялся по лестнице и на мгновение задержался на площадке второго этажа. Я услышал, как хлопнула дверь парадного. Никаких неприятных ощущений я не испытывал, никакой паранойи, вызванной предопределением. Человек, только что вышедший из дома, с таким же успехом мог быть совершенно мне незнаком или, если угодно, быть товарищем по заговору.

Дверь в квартиру слегка приоткрыта. Слышно, как Карен убирает посуду после завтрака. Я тихо вошел.

–  Кто там?
– спросила она, не выходя из гостиной.

–  Это я, милая. Я одел синий костюм, но забыл вынуть бумажник и ключи из серых брюк. Заметил только у метро.

Я прошел в спальню, чтобы взять ключи и бумажник.

–  Быстро же ты обернулся. Только успел уйти - и сразу назад.

–  Уж тебе-то, жене следователя, надо бы знать о субъективности восприятия времени. Ты просто замечталась.

Карен весело рассмеялась.

–  Обманщик! Ничего ты не забывал. Ты просто притворяешься. Неприятно, что тут у меня получилась накладка, но ничего страшного. Карен нормально приняла мое возвращение.

Я зашел в туалет и сидел там до тех пор, пока Карен не крикнула:

–  Тебе что, нехорошо?

–  Живот схватило, - я изобразил подходящие к случаю звуки.

–  Сильно?

–  Жуть.

–  Может, останешься дома? Полежишь, все пройдет.

–  Да, пожалуй. Это должно скоро пройти.

–  Ложись в постель.

–  Только ты крикни мне в десять. Мне надо будет позвонить на работу.

Я разделся, кинул одежду на стул. Потом забрался в так и не прибранную кровать и, к своему удивлению, уснул. Наверное, это подействовал гриерсоновский транквилизатор.

9.55. Я проснулся от испуга, решив, что проспал время звонка. Мысль совершенно бессмысленная, я ведь слыхал, как Карен окликнула меня.

Карен заглянула в спальню.

–  Ты так уютно задремал, что не хотелось будить. Если бы ты не проснулся, я позвонила бы сама. Как живот?

–  Получше, - ответил я, - но в контору идти что-то расхотелось. Все равно до обеденного перерыва я туда не успею. Что, если нам устроить дома семейный ленч? Слушай, а может попробуем уговорить Эрика, чтобы он прекратил на время мазать свои холсты и поел с нами?

–  Сейчас позвоню и узнаю. Мы сегодня вместе идем в театр, так что он просто не сможет отказаться.

Карен села на кровать рядом со мной и набрала номер Эрика. Она сидела так близко, что я мог слышать их обоих. У меня мелькнула мысль, что она рискует. Откуда ей знать, что может сказать Эрик? Ведь ему неизвестно, что я тоже слушаю.

–  Алло!
– ответил Эрик.

–  Алло! Эрик, это Карен. Мы приглашаем тебя к нам на ленч. Ирвинг не пошел сегодня на работу, и он хочет тебя видеть. Я тоже думаю, что это было бы чудесно.

–  В таком случае у нас троих по этому вопросу полное единодушие. Когда мне приходить?

Молодец Карен, по этой части она настоящий талант. До чего легко и непринужденно она предупредила его!

–  Какое время назначить, милый?
– спросила она, повернувшись ко мне.

–  Давай в одиннадцать тридцать. Я все-таки должен еще сходить сегодня на работу.

Значит, договорились. Эрик сказал, что в полдвенадцатого уже будет здесь. Что-то тут решительно не так - не должен он был этого делать. Эрик был отравлен - или будет отравлен, если вам это больше нравится, - не здесь, а на своем чердаке.