Руби: В чем-то ты права, пожалуй. Даю тебе небольшую отсрочку. Но рано или поздно я заставлю тебя получать удовольствие от жизни. Ты понимаешь, что означает это слово, Рози? Удовольствие. Развлекаться.

Рози: Первый раз слышу.

Руби: Что ж, отлично. На этих выходных мы с тобой снова сходим в кино, а после него, предупреждаю, я выставлю тебя на продажу.

Рози: Хорошо, но имей в виду: если я соглашусь, то на полную цену, без всяких скидок. И никаких арендаторов, только покупка.

Руби: А как насчет самовольных захватчиков?

Рози: Ха-ха-ха. Лица, незаконно вторгшиеся на частную территорию, будут преследоваться в судебном порядке.

Руби: Так и вижу тебя с ружьем в руках, выдворяющую мужчин со своей территории.

Рози: Да-да, так оно и будет!

Дорогая мама!

Прости, что не написала сразу же — столько дел, никак не было времени взяться за письмо. Здесь ужасно жарко, и мне нужно как следует загореть к приезду Джона. Пусть увидит, что я стала настоящей южной красоткой!

Папа встретил меня в аэропорту и был невероятно забавным! Он так разоделся, вернее сказать, разделся — короткие шорты и шлепанцы. Я и не знала, что у него есть ноги. Ты бы смеялась до упаду, если бы увидела. Еще на нем была гавайская рубашка, синяя в желтых цветах, и он совершенно серьезно утверждал, что рубашка черная (теперь я верю, что и на выпускной он тоже надел синий смокинг: он совершенно не различает цвета).

У него классная машина — с откидным верхом, цвета «электрик» (он думает, что она черная). Никогда раньше не каталась на такой машине. Остров очень красивый. Папа живет за пределами делового центра, у него большая белая вилла, таких тут десять вокруг одного огромного бассейна. Его сосед напротив — очень симпатичный парень, он целыми днями плавает в бассейне и загорает. Он такой красивый, коричневый, мускулистый — в общем, я целыми днями торчу у бассейна и пускаю слюнки. Папа ужасно бесится и просит его носить рубашку. Он вроде шутит, но видно, что очень сердится.

Через две недели приедут Тоби и Моника, будет весело, если, конечно, Моника не будет открывать свою пасть. Они будут жить в центре, там полно классных клубов. Кстати, насчет клубов — щас я тебе расскажу, что сделал папа. В день моего приезда он провел меня по всем барам и клубам и лично познакомил со всеми директорами и охранниками. Я решила, что теперь они меня запомнят и я смогу все время приходить. Так вот, на прошлой неделе я попыталась зайти в один из этих баров, а меня не пустили! И в остальные тоже. Ни в один! Я подумала, что они ненавидят папу и решили ему досадить, но вчера один из охранников привел своего пятнадцатилетнего сына, который тоже приехал к нему на лето, познакомил его с папой и ребятами на входе, а когда они ушли, папа велел своим парням запомнить этого мальчика и не пускать его внутрь.

Так что по вечерам я могу ходить только в папин клуб. Зато вчера мне позволили стоять за пультом рядом с ди-джеем, и я всю ночь смотрела, как он работает. Тут такое творится, ты не представляешь. У папы очень крутой клуб. По ночам набивается столько народу, что на танцполе не протолкнуться. Но, похоже, это никого не пугает: чем больше народу в клубе, тем он популярней.

Их постоянный ди-джей Сахар — просто потрясающий. Он мне все показал, объяснил, вчера я даже несколько минут смогла постоять за пультом. Я так увлеклась, что ничего вокруг не видела, хотела, чтобы у меня получилось так же профессионально, как у Сахара, а потом я подняла глаза и оказалось, что на меня все таращатся, потому что папа приволок огромный фотоаппарат и расставляет танцоров в красивые позы напротив моего пульта, чтобы все это сфотографировать. Мне было так стыдно!

Познакомилась тут с папиной подружкой. Ей двадцать восемь лет, ее зовут Лиза, она танцовщица в нашем клубе. Она танцует в огненном круге на огромном постаменте — футов десять над полом, в наряде из каких-то тигровых лохмотьев (платьем я бы это не назвала). Она из Бристоля, а сюда специально приехала в моем возрасте, чтобы стать танцовщицей. Она сказала, что раньше танцевала в другом клубе (полагаю, в стриптиз-клубе), а потом познакомилась с отцом, и он предложил ей работать у него (даже не хочу знать, в какой обстановке они познакомились!).

Она хочет на следующее выступление притащить змею, потому что нашла где-то костюм из змеиной кожи и думает, что все вместе будет выглядеть очень классно». Я предложила ей вместо этого станцевать с папой (видимо, в меня на минутку вселился твой дух). Папа не разрешает ей принести змею, и они уже целую неделю ругаются по этому поводу. Я ей прямо сказала, что по вечерам тут все такие пьяные, что никто не заметит, даже если она будет танцевать со слоном. А она ответила, что очень хочет написать потом об этом в своем резюме. На что папа спросил: она что, собирается работать в цирке? Они оба очень смешные.

Оказывается, мы с тобой никогда не были в отпуске. Ты ведь никогда никуда не ездила, не считая пару недель у Алекса и Стеф? Было бы здорово поехать куда-нибудь следующим летом, когда я закончу школу. Ты как раз тоже получишь диплом, заодно и отпразднуем! Надеюсь, учеба идет успешно. Хорошо, хоть я тебя больше не отвлекаю. Если Руперт будет слишком громко врубать музыку, стучи в стену, и он убавит громкость. Я всегда так делаю.

Еще напишу. Я по тебе скучаю!

Целую.

Кати