— Угощайтесь. Что-то не видно бодрости на вашем лице.

— Просто устал…

— А может быть, что-нибудь случилось?

— Ничего особенного.

— Тогда радуйтесь жизни, Павел. Вон как те люди внизу. Посмотришь на них и поверишь, что советский человек, как утверждает ваша пропаганда, оптимист со дня рождения.

«У него ещё хватает духу острить», — подумал Рудник, глядя, как внизу, на пляже, ребята играли в волейбол, а в воде весело плескались люди.

— Ну, выкладывайте, что у вас нового?..

Рудник рассказал о знакомстве с Кухонцевым, о том, что передал тому ветровое стекло для «мерседеса», карбюратор, несколько зажигалок и две пары джина.

— Мне удалось сделать главное — установить фамилию его тестя. Смеляков Роман Алексеевич, доктор химических наук. Ему сорок восемь лет, имеет жену и дочь.

— Прекрасно! Привычки, хобби, слабости?..

— Насколько я могу судить по рассказам Вадима, Смеляков — настоящий фанатик. Он не ездит ни на рыбалку, ни на охоту. Ничего не коллекционирует. Его интересует наука — и только. В деньгах, естественно, не нуждается.

Кушниц усмехнулся.

— Неужели бывают такие, люди… Просто не верится…

— Вадим рассказывает, что Главный два года ходит в одном костюме…

— А вы говорите, что не нуждается…

— Да не в этом дело. Жена купила ему несколько костюмов, но он их не одевает. Говорит, что привык к старому и менять его не хочет.

— Странный тип!

— И в самом деле странный! Например, на работу он ездит не на служебной машине, а на велосипеде. Говорит, что это укрепляет здоровье…

— Любопытно!

— Ему, например, ничего не стоит появиться на работе в тренировочном костюме. Он уверяет, что это самая удобная и рациональная одежда, которую только изобрело человечество.

— Да… — протянул Кушниц. — Сподвижник от науки, бессребреник. Не верю я этим бессребреникам. Знаете, Павел, это мне напоминает один случай. Группа гангстеров хотела подкупить судью. С этой целью направили к нему агента. Вскоре агент вернулся и сообщил, что судья неподкупен, взяток не берёт. «Что значит не берёт! — возмутился главарь шайки. — Ну, десять тысяч не берёт, ну — сто. Но миллион-то он возьмёт!»

Рудник засмеялся, а его собеседник продолжал:

— Нет неподкупаемых, Павел! У каждого человека есть своя, как это по-русски… червоточинка! Вот в неё-то и надо бить!

— Насколько я знаю, — начал после паузы Рудник, — у этого человека только одна слабость — честолюбие! Профессиональное честолюбие!

— Вот видите! — встрепенулся Кушниц. — Я же вам говорил! У каждого человека есть ахиллесова пята — иначе как бы мы с вами работали, Павел! Честолюбие — это уже кое-что стоит. Спасибо, вы не плохо поработали, Павел!

Они помолчали. Рудник искоса наблюдал за своим соседом. Тот потягивал из горлышка бутылки пиво и смотрел на пляж. Впервые Рудник слышал, что его напарник высказывался откровенно. Рудник знал, что правила игры запрещают расспрашивать партнёра о чём-то личном, вдаваться в детали, не относящиеся к делу. И всё же любопытство сейчас взяло в нём верх.

— Ганс, извините за нескромный вопрос. Что вас заставило взяться за такое вот дело? Можете не отвечать, если хотите…

— А вас? — Кушниц скосил глаза в сторону своего собеседника.

— Меня? — Рудник замялся. — Ну, я рыбка, которая однажды попалась на крючок. С тех пор кто-то водит удочкой, а я мечусь в мутной воде… И уж, видно, никогда не всплыву на чистую.

— Все мы рыбки на крючке… — Кушниц покрутил бутылку. — Мои родители были эмигранты, апатриды, люди без гражданства. Мы жили в бараках для перемещённых лиц. Поверьте — это не такое уж счастье. Образование получить я не мог. Что меня ждало? Изнурительная работа на конвейере. За гроши. Нищета, вечная нищета! А знаешь, Павел, бедность особенно противна, когда под носом у тебя безрассудная и без интеллекта роскошь. И вот однажды мне предложили работу за хорошие деньги. Я мог себе сколотить приличную сумму и, вернувшись, зажить как человек…

— Но эти деньги за риск…

— Да, риск… Но как говорят у вас: «Кто ничем не рискует, тот ничего и не выигрывает».

«Зелен ты, — думал Рудник. — Будь у меня сын, не пожелал бы ему такой профессии, если шпионаж можно назвать профессией. Не от хорошей жизни занялся ты этим делом».

Размышления Рудника прервал грохот музыки: из-за поворота внезапно появился теплоход, ослепительно белый, и нос его гнал косую волну. Было что-то праздничное, торжественное в его облике, в его медленном движении. У поручней стояли люди и махали тем, кто был на пляже. Руднику вдруг захотелось оказаться там, на борту этого красавца. И хорошо бы, если рядом была Лида, весёлая, беззаботная, а кругом грохотала музыка, и они танцевали бы с ней в толпе таких же весёлых и беззаботных людей.