— Более чем особой важности, полковник, — вступил в разговор Гэвин Норрис, который до сих пор молча стоял в дальнем углу. — Это наша единственная возможность установить связь с Землей. Сверхсветовая связь нам необходима.

— Я понимаю, мистер Норрис. И полостью с вами согласен. Но это еще недостаточный повод для риска. Если потерь можно избежать, их следует избежать. Интернациональная Спасательная Экспедиция прибудет только через шесть месяцев. И не раньше, даже если мы установим связь с Землей. И даже если сообщим, что у нас проблемы.

— Сверхсветовая связь — это жизненная необходимость, полковник.

Тьфу, черт бы его подрал! Кому пришла в голову столь блестящая идея — пригласить этого клоуна в экспедицию? Как будто без него она будет слишком похожа на увеселительную прогулку. Уорхерст почувствовал, что закипает. Еще в Египте шагу было не ступить без всевозможных карманных управленцев, всевозможных Руководств по Ведению Боя… Он надеялся, что восемь световых лет — более чем достаточно, чтобы получить определенную свободу хотя бы в трактовке приказов. Как он заблуждался…

Он устал. Тело, уже сутки заключенное в неослабевающие объятия «Седьмого Марка», ныло. Предполагалось, что система инфильтрации бронекостюма — множество микротрубочек, пронизывающих подкладку — должна удалять пот и грязь. На самом деле она только усиливала ощущение тесноты и липла к коже. Ему было жарко, он чувствовал себя грязным, как свинья, и был чертовски близок тому, чтобы продать душу за горячую ванну и мыло. Все время, пока на северной стене шел бой, он не вылезал из модуля «Дракона-1», пытаясь скоординировать связь… и, если получится, соорудить что-нибудь вроде сети. Однако все его попытки провалились.

И еще… Проклятье, он ревновал своих бойцов к Рэмси. Полковник был на передовой, у всех на виду, а он копошился в своем гребанном модуле!

Похоже, ему просто не везет. Это стало ясно изначально. Когда он положил половину своих бойцов, чтобы взять ту гору. Просто он — командир боевой роты, а не кабинетный генерал. И сейчас он, кажется, понял, как исправить положение вещей.

Но… Вполуха слушая скулеж Кинга и непрошенные советы Норриса, Уорхерст думал только об одном. Он хотел снять бронекостюм и почесаться. Или, что еще лучше, забраться в горячий душ. Надолго.

— Еще один нюанс, полковник, — сообщил Норрис. — Ваши люди докладывают, что из Пирамиды стреляют. Вы представляете, что произойдет, если случайный выстрел повредит Око? Я очень прошу вас: прикажите вашим бойцам не стрелять по Камере Ока.

— Я уже сказал вам, мистер Норрис, — вежливо возразил Рэмси. — Мы сделаем все от нас зависящее… но обещать я ничего не могу. Я придерживаюсь несколько иной точки зрения: никакое устройство сверхсветовой связи не стоит жизни одного-единственного морского пехотинца. Но, повторяю, я сделаю все возможное, чтобы исключить ее использование противником.

— Я потрясен вашим стремлением к сотрудничеству. Генерал, вы понимаете, что я имею в виду.

— Конечно, мистер Норрис. Я все понимаю. И хочу напомнить вам, сэр, что полковник Рэмси осуществляет оперативное командование Межзвездным Экспедиционным Подразделением Морской пехоты, в то время как я отвечаю за миссию в целом. Соответственно: пока мы не в состоянии склонить лидеров аханну к переговорам, или до тех пор, пока мы не будем в состоянии действовать с орбиты, или пока не восстановим Сеть, так оно и будет. Нам с вами предстоит долгая совместная прогулка. [80] Я могу критиковать, я могу давать советы, но командует боевыми действиями на этом плацдарме он. И только он. Вам ясно, сэр?

У Уорхерста отвисла челюсть. Н-да… это что-то новое. Может быть, старина Кинг — вовсе не такая законченная сволочь, как казалось?

— Благодарю вас, генерал, — произнес Рэмси. — Капитан Уорхерст? Полагаю, вы сможете в общих чертах обрисовать план операции?

— Так точно, сэр. На мой взгляд, у нас есть возможность осуществить вертикальный охват…

Он изложил план, над которым работал последние несколько часов. Этот план был сопряжен с определенным риском, но почти гарантировал успех.

Уличные бои — перестрелки и схватки в тесноте городских кварталов — самый грязный, самый отвратительный вид боевых действий. Каждый дом может стать блиндажом, каждая стена — укреплением, каждое окно — снайперской точкой. И хуже всех многоэтажные дома: осаждающие вынуждены пробиваться наверх, с боем занимая каждый лестничный пролет, где противник имеет все преимущества. Современная военная наука предлагает в таких случаях захватывать здания не снизу, а сверху, используя летательные аппараты вроде «Драконов». Именно это и называется вертикальным охватом.