Полет начинался буднично, просто, как это было уже не раз. Да и что, собственно, может быть необычного в работе, экипажа самолета, который в военной авиации именуется весьма прозаически — вспомогательным? У других сногсшибательные скорости и головокружительные высоты, реактивные двигатели… А тут еще обыкновенное магнето и полузабытая, как предание, команда: «От винтов!» Потом неторопливый, почти автомобильный разбег — и плыви себе без малейшей перегрузки, будто на прогулочной яхте.

А что, не так? Даже фюзеляж в этом самолете отделан внутри под уютный салон: на полу — ковер, на иллюминаторах — шелковые занавески; и бортмеханика — младшего сержанта Володю Аболина — товарищи дружелюбно называют стюардом.

Сама работа у экипажа тоже вроде не очень хлопотная. Если и приходится иногда волноваться, так это когда генерал куда-нибудь летит. Тут невольно все подтягиваются. А сегодня задание самое заурядное: доставить в район тактических учений двоих офицеров. И лету туда — немногим более часа.

Вылетели вечером. Погода была, как говорят авиаторы, благоприятной. Правда, небо вскоре начало хмуриться, и бортрадист Сергей Дорошенко, который перед полетом побывал на метеостанции, сказал, что на маршруте возможна встреча с циклоном. Но над его словами лишь благодушно посмеялись. Все в экипаже давно знали слабость Сергея к синоптикам — он любил постоять около их хитроумных аппаратов и разноцветных карт, испещренных цифрами и непонятными условными знаками. Однажды, наслушавшись на метеостанции разговоров, он объявил:

— Сегодня день будет жаркий…

— Это почему? — спросил Аболин, заинтригованный таким щедрым для ранней весны прогнозом.

— А потому, — веско отвечал Дорошенко, — что произошло вторжение огромных масс африканского воздуха в атмосферу…

— Боюсь, Сергей Захарович, слышал ты звон, да не знаешь, про что он, — усмехнулся Аболин.

— Посмотрим, — снисходительно отвечал Дорошенко. — Уже и сейчас видно: турбулентность даже здесь, на земле, ощущается, а облачность разорванная, как при прохождении вторичного фронта.

Бортмеханик прямо-таки онемел от удивления: надо же, какие тонкости в метеорологии постиг его товарищ!

Однако, вопреки предсказаниям Дорошенко, день выдался дождливый, холодный, и тут же Аболин не преминул подкусить новоявленного синоптика:

— Беда, коль пироги начнет печи сапожник! Дорошенко рассердился:

— При чем тут я? Просто откуда-то циклон вывернулся…

— И не простой циклон, а дорошенковский, — под смех окружающих заявил Аболин.

С тех пор так и пошло. Как только не оправдается прогноз, так кто-нибудь и напомнит:

— Опять дорошенковский циклон…

Потому и сейчас предположение Сергея о плохой погоде на маршруте встретили с улыбкой. Получил командир экипажа метеобюллетень, разрешающий вылет? Получил. Так чего еще какие-то страхи выдумывать?..

Никто не вспомнил о словах бортрадиста и тогда, когда самолет, набирая высоту, вошел в облака. В экипаже летчики молодые, смелые. Они не впервые поднимаются в небо, и уж им ли не знать все его капризы! Ну, и командир корабля капитан Борис Николаевич Букетин — летчик, каких поискать. И в тучах, и ночью он пилотирует машину с такой же уверенностью, как и в безоблачном небе.

А по виду, да еще если Борис Николаевич надевает штатский костюм, не скажешь, что это боевой летчик. Посмотришь — этакий добродушнейший человек. Говорит Борис Николаевич мало, больше молчит, а когда приходится надолго застревать на каком-нибудь аэродроме, сразу же погружается в чтение.

Дома у него хорошая библиотека, и он все время ее пополняет. Если экипаж прилетит в большой город, Букетин непременно поспешит в книжный магазин. И как бывает доволен, если ему удастся купить какое-нибудь редкое издание!

Домашняя библиотека Бориса Николаевича — предмет зависти второго пилота старшего лейтенанта Данилова. У него тоже много книг, но у командира экипажа — больше, и Букетин подзадоривает помощника:

— Догоняй, Дмитрий Павлович.

Сейчас эти завзятые книголюбы сидели рядом в пилотской кабине и делали одно дело: вели машину сквозь облака. Пилотировал Данилов. Капитан Букетин передал ему штурвал почти сразу после отрыва от земли, но, когда вошли в облачность, стал внимательно следить за приборами, хотя в управление не вмешивался.