– Предоставьте мне беспокоиться об этом, – ответил он хладнокровно. – И я просил вас называть меня Хок.

Хок. Да, это имя подходит ему как нельзя лучше, думала она в состоянии близком к истерике, когда он взял ее под руку и вывел из квартиры. Она ошиблась, сравнив его с лисицей, он скорее напоминал ястреба, да его, собственно, так и звали, и в этот момент ее посетило недоброе предчувствие, что жертва, на которую нацелен его взор, – она сама!

«Мальтийский двор» – маленький ночной клуб для избранных, о котором Джоанна была наслышана, но она не имела необходимых знакомств, чтобы туда попасть, – пользовался популярностью у самых богатых и знаменитых. Он был невообразимо шикарным, в число его постоянных посетителей входили и кинозвезды, и топ-модели, и сливки английской аристократии.

Оказавшись в машине Хока, великолепной спортивной модели, о которой она прежде даже не слышала, – Джоанна онемела от нервного напряжения. Она несколько раз взглянула на него из-под ресниц, прежде чем заставила себя начать разговор.

– Очень красивая машина. – Никогда еще ей не было так трудно подбирать слова, никогда она не ощущала себя такой нескладной.

– Я люблю необычные вещи. Не то чтобы уникальные, но вещи, которые… не опошлены частым употреблением.

В его словах Джоанне почудился некий скрытый смысл. Она все еще не могла поверить, что сидит в автомобиле, который видишь обычно только в кино, и что везет ее в самый фешенебельный лондонский ночной клуб темноволосый, красивый… нет, нельзя сказать чтобы красивый, поправилась она мысленно, еще раз украдкой взглянув на него. Красивый – слишком слабое определение в применении к Хоку Маллену; его худое сильное лицо, острые синие глаза и жесткий чувственный рот никак не являлись приятными в традиционном понимании.

Что она делает здесь? Должно быть, она сошла с ума. И главное – клуб «Мальтийский двор»! Там – сплошной Диор и бриллианты, а она в скромном черном платье и жакете, купленном в универмаге. Джоанна испытала мгновенный приступ тошноты. Она там будет словно белая ворона…

– Послушайте, вы можете постараться в течение одного-двух часов смотреть на меня как на друга, а не врага, по крайней мере до конца ужина? – В глубоком хрипловатом голосе таилась насмешка. – Вкусная еда – второе из высших наслаждений в жизни… – Пронзительный взгляд на мгновение задержался на ее лице, и у Джоанны не осталось сомнений насчет того, какое из наслаждений он ставил на первое место. – А я не хочу, чтобы сегодняшний ужин кончился для меня несварением желудка.

– Я совсем не знаю вас, мистер Маллен… то есть Хок, – поправилась она, поскольку он издал недовольное рычание. – Как же я могу считать вас своим другом?

– Я в своей жизни имел дело со многими женщинами, Джоанна, и по работе, и не только, – спокойно сказал он, – и понял одно: ваш пол не нуждается в разумном основании, чтобы поступать, как ему хочется.

– Это взгляд шовиниста чистой воды! – едко возразила Джоанна, тут же забывая о своих опасениях. – Вы из тех мужчин, которые считают женщин пустоголовыми куколками, пригодными только для одного!

– Вам, возможно, удавалось читать мысли Чарльза, Джоанна, – сказал он неторопливо. – Но не мои. Пожалуйста, не ошибитесь, решив, что это вам под силу. И я вовсе не делаю вам никаких намеков по поводу Чарльза, говорю сразу, прежде чем вы припишете мне новое преступление. Я полностью в курсе соединявших вас платонических отношений. «Отеческая и дочерняя привязанность» – кажется, так охарактеризовала их его собственная супруга, – небрежно произнес он.

– Вы что же – расспрашивали обо мне Клер? – пронзительно взвизгнула Джоанна, и ее голос заставил мужчину за рулем поморщиться. – Как вы посмели?!

– Кого же еще мне было спрашивать? – Он покосился на ее пунцовое лицо и, довольно усмехнувшись, добавил: – Спокойно, Джоанна, спокойно, все было не так, как вы думаете. Перед тем как заехать за вами, я завез Чарльзу домой некоторые документы на подпись, и он первый заговорил о вас. Они, кажется, души в вас не чают, – сказал он хладнокровно. – Вы почти член семьи.

Джоанна не могла понять, иронизирует он или нет, но внутри у нее все продолжало кипеть, и она сочла за лучшее промолчать. Что за невозможный человек! Если она и нуждалась в подтверждении того, что ее решение уйти из издательства «Консайз» было правильным, она его только что получила. Работать с Чарльзом было сплошным удовольствием, но с Хоком Малленом…

– Вам нравилась ваша работа, Джоанна? – Он словно прочитал ее мысли, и она с легким трепетом отметила, что он употребил прошедшее время. Итак, она может считать себя уволенной. Но тогда к чему этот ужин? – подумала она с горечью. Или ему захотелось позлорадствовать?

– Да, нравилась. – Несмотря на все свои усилия, она не сумела скрыть враждебность. – Она была интересной, увлекательной.

– И, по словам Чарльза, ваш вклад был значительно больше, чем обычно ожидается от заместителя директора? – спросил он вкрадчиво.