После первых же шагов захотелось раздеться и нырнуть куда-нибудь в бассейн с ледяной водой. Владимир остро пожалел, что не успел переодеться во что-нибудь более легкое, и вынужден париться в костюме.

Руку постоянно держал в кармане, рядом с взрывателем. На всякий случай.

Свернул в узкий переулок. Здесь очень кстати обнаружился магазин, торгующий бытовой техникой. В отделе сотовой связи Владимир приобрел одноразовый телефон. Когда извлек из кармана пачку купюр, лицо молоденькой продавщицы удивленно вытянулось.

– Что-то не так? – спросил Владимир, внутренне напрягаясь.

– Нет, просто у нас очень давно никто не расплачивался наличными, – девушка улыбнулась. – Это так необычно.

Она стрельнула глазками, а он улыбнулся в ответ. Но несвоевременная мысль «если я нажму кнопку, то от этой молодой и красивой женщины останется кучка пепла» испортила улыбку, превратив ее в вымученную гримасу…

Выйдя на улицу, он тут же набрал ноль два.

– Дежурный слушает, – отозвался все тот же голос.

– Это из РНК, – сказал Владимир угрюмо, – кто будет со мной говорить?

В трубке что-то всхлипнуло, словно милиционер разразился рыданиями. Затем последовала серия коротких щелчков, из которых выплыл знакомый Владимиру баритон.

– Белкин у телефона, – произнес он.

– Ты знаешь, кто я, – Владимир улыбнулся, представив, как сейчас напряжен майор, как дрожит, боясь совершить ошибку, из-за которой погибнет огромный город.

– Знаю, – ответил Белкин, тем не менее, твердо. В голосе его не было нерешительности. – Чего ты хочешь?

– Сейчас – только того, чтобы в Думе поторопились, отклоняя закон. Передай им, что у них есть час. Я перезвоню. Диктуй свой прямой номер.

Он нажал «отбой», спрятал трубку в карман. Миновал расположившийся на углу газетный лоток и свернул в переулок. Здесь было темновато и мрачно, старинные дома нависали, словно готовые рухнуть скалы.

Соответствующие обстановке рождались и мысли. «Ну и что, даже если они отклонят закон?», – подумал Владимир, минуя хлебный магазин, из которого доносился аппетитный запах свежих булок. – «Что им помешает принять его потом, когда я не смогу их больше шантажировать?».

Нахлынуло чувство бесполезности происходящего.

«Может взорвать все прямо сейчас?» – мысль показалась спасительной.

В отчаянии он влез в карман, вытащил взрыватель и замер, не решаясь привести бомбу в действие. Сердце прыгало, словно взбесившийся кенгуру, лицо корежили судороги, а горло сжимала такая тоска, что хотелось выть…

«Неужели все зря?» – подумал он, поднося палец к кнопке.

– Вовка! – раздавшийся из-за спины звонкий и пронзительный голос заставил террориста вздрогнуть. – Айда в футбол! Выходи! Покажем этим с Шибаевского!

Владимир оглянулся. За спиной его, в пяти шагах приплясывал на асфальте белобрысый пацан лет двенадцати. В руках он держал черно-белый футбольный мяч, а на лице застыло упрямое выражение.

– Вовка! – возопил он еще раз, отчаянно подпрыгивая на месте.

В ответ распахнулось окно, оттуда высунулась лохматая рыжая голова.

– Сейчас выйду! – крикнула она. – Ты за Муратом заходил?

– Нет! Вместе зайдем!

Владимир неожиданно ощутил, что не решится спустить с цепи саму смерть, пока рядом эти мальчишки, полные жизни. Кто он такой, чтобы лишать их ее?

Взрыватель перекочевал в карман, а рука сама потянулась туда, где лежит успокаивающая холодная тяжесть. Пистолет. Последний штрих, чтобы расписаться в собственном бессилии…

Невесело усмехнувшись, Владимир зашагал дальше и вскоре вышел к небольшому парку. Тут успокаивающе шумели высокие старые вязы, могучие зеленые великаны, которые могли помнить еще двадцать первый век.

Некоторое время он стоял и смотрел, будучи не в силах оторвать взгляд от мельтешения листьев в голубой вышине, а когда развернулся, чтобы уйти, то прозвучал выстрел.

Точнее, что это был именно выстрел, он понял потом. В этот же момент тело, повинуясь неясному импульсу, резко дернулось в сторону, а по ушам хлестнул хорошо знакомый еще со времен службы звук.

Владимир метнулся в сторону деревьев. Перебросил тело через лавочку, перекатился по упругой и кочковатой земле. Сделал ложное движение, отвлекая стрелка, и затаился за стволом, толстым, точно железнодорожная цистерна.

Посланная вдогонку пуля бессильно вспахала траву. С всполошенными криками взвились с дерева галки. Где-то далеко, на самом краю слышимости, взвизгнула женщина.