"Хвастун ты!"

"Не хвастун, а сумею, если надо будет залепить мячом в скворечник".

"Вот захочу и я попаду! Смогу. Не хуже тебя!"

"Брось дурить, давай помогай прибираться…"

Но Сережка не унимался. Был он и упрям и самолюбив. Как это: он, Сергей Ястребцев, первый ученик в классе, да не сможет?

"Сейчас увидишь, - сказал он, влезая на парту.
– Как кину через форточку, сразу - бац в скворечник".

Антон прикрикнул:

"Говорят тебе - кончай петрушку! Стекло можно расколотить. Не понимаешь, что ли?"

"Смотри", - сказал Ястребцев и нацелился мячом на открытую форточку.

"Брось, говорю! Скоро звонок".

Но Ястребцев уже ничего слушать не хотел. Он размахнулся, кинул мяч…

Раздался пронзительный треск, и осколки, звеня, посыпались по всему классу.

Да не одно стекло, а оба разлетелись вдребезги. Мяч пробил окно насквозь и упал где-то далеко, может быть, даже за пределами школьного двора.

В класс ворвался уличный холод, а Сережка Ястребцев стал белее бумаги. Антон, хоть и не был виноват, тоже испугался.

"Я же говорил…" - начал он.

"Ты говорил, что не смогу…"- побелевшими губами прошептал Ястребцев. Глаза у него были испуганными. Видно, что здорово струсил. И он тотчас шепотом стал умолять Антона, чтобы тот его не выдавал.

"Дурак!
– крикнул Антон. Потом, помолчав, со злостью добавил: - Уж ладно, не скажу".

Тут большая перемена окончилась, и в класс ватагой ворвались ребята.

Кто- то воскликнул:

"Ух, проветрено как…"

"С ума сошли - холодище напустили!"

Но заметив разбитое окно, ребята притихли.

"Вот это да!
– раздался чей-то голос.
– Кто же постарался?"

"Кто разбил окно?" - входя вслед за учениками, спросила Евгения Львовна, классный руководитель пятого "Б".

Ребята молчали. Но взгляды всех устремились на обоих дежурных - Ястребцева и Черных. И те оба тоже молчали, хотя по их лицам нетрудно было догадаться, что к этому делу причастны они оба.

"Так кто из вас разбил окно?" - повторила вопрос Евгения Львовна.

Антон Черных повел плечами и сказал, что он не разбивал. То же самое заявил и Сережа Ястребцев. И сколько она их ни спрашивала, они оба уклонялись от ответа. Каждый из них твердил, что не виноват.

"Но ведь само оно разбиться не могло?" - возмутилась наконец Евгения Львовна.

Пришел директор школы Степан Степанович. Он посмотрел на окно, на осколки стекла, оглядел ребят и велел на сегодня распустить класс: заниматься в таком холоде было невозможно. Антона же Черных и Сергея Ястребцева он позвал к себе в кабинет. Там долго, строго с ними говорил, требовал признания. Но оба они уперлись. Ни слова от них он не мог добиться.

"Раз так, - встав из-за стола, сказал директор,- придется вам обоим записать по двойке за поведение. Не за разбитое стекло! Со всяким может быть оплошность… А получаете вы двойки потому, что не хотите сказать правду. А человек должен иметь мужество честно признаться, если что-нибудь сделал худое. Понятно вам это?"

"Понятно",- тихо произнес Антон. Он незаметно покосился на Сережку, стараясь в то же время не опускать глаз под колючим взглядом директора.

"Видно же, по твоему лицу видно!
– Степан Степанович сказал это только Антону.
– Стекло - твоих рук дело. А Ястребцев решил тебя выгородить. Ведь так?"

Как хотелось Антону крикнуть: "Нет, не так! Все наоборот!" Но еще больше ему хотелось, чтобы эти слова сказал не он, а Сережка. Ведь они сидят на одной парте чуть ли не с первого класса.

Но Ястребцев, вспыхнув, лишь потупился и молчал.

Молчал и Антон. Ему все казалось, что директор должен увидеть, не может не увидеть, кто врет из них двоих - он или Ястребцев.

А директор вместо этого сказал, обращаясь к Сережке:

"Дружба - великая штука. Я понимаю, когда ради товарища человек идет на подвиг, на смерть во имя настоящей цели. А вот такое ложное рыцарство, когда якобы ради дружбы покрывается плохой поступок… По-моему, это… - Степан Степанович пожал плечами.
– Этим приносится друг другу вред, и только вред!… И плохо, если совесть товарища позволяет принять от друга такое ненужное и, я бы сказал, фальшивое рыцарство… Ну идите! Впустую с вами говорить сейчас. Поразмыслите об этом дома!"

До последней минуты Антон надеялся, что Сергей (ведь столько лет они сидят на одной парте!), что Сергей скажет: "Степан Степанович, окно разбил я. Черных не виноват, он здесь ни при чем", - и объяснит, как было дело.

Но нет, Сережка не признался. Оказался и товарищем никчемным и бессовестным трусом. А еще пионер! А еще учится на одни пятерки!…

Эх, Сергей, Сергей, где она - твоя совесть товарища?

Наступили ранние осенние сумерки. Два тополька ("их прошлой осенью Антон посадил под самыми окнами) дрожали на ветру всеми своими тонкими голыми веточками. Их точно знобило от холода.