Потом на сцене оказались мальчики и девочки, наряженные буквами - все тридцать две буквы алфавита. И каждая буква сама про себя сказала небольшое стихотворение.

–  Вон, вон они!
– чуть ли не на весь зал зашептал Ашот и принялся снова толкать Костю.
– Гляди: буква "Ю" - это ведь наш Юр. А буква "Д" - Шур! Или наоборот, пожалуй? Видишь, видишь?

–  Вижу, - ответил Костя.- Давно вижу их.

Голоса и лица братьев были так похожи друг на друга, что и верно не поймешь, кто из них какую букву держит. Но каждый из них бойко, без запинки выпалил все то, что ему полагалось.

Шурик (а может, Юрик) сказал из-за большой буквы "Д":

Дом с трубой на красной крыше;

Дом хороший очень вышел.

Но одно нам всем обидно:

Кто живет там, нам не видно.

А Юрик (а может, Шурик) сказал, держа перед собой картонное "Ю":

Юла юлит, поет юла

На самом кончике стола.

Так быстро вертится она,

Что даже ручка не видна.

А когда тридцать две буквы ушли со сцены, там оказались другие буквы, тоже нарисованные на картонках, и уж эти-то буквы не только умели говорить стихи: переходя с места на место, они могли складываться в разные слова.

Букв было немного. Но слова, которые из них получались, были, пожалуй, самые лучшие, самые важные и самые благородные из всех слов на свете.

Сперва встали рядышком пять букв. Тогда все в зале, и Костя с Ашотом тоже, громко прочли:

ЛЕНИН

Потом новые буквы составили другое великое слово:

ПАРТИЯ

Потом из ряда букв сложилось слово

РОДИНА

За ним - еще одно слово, о котором думают все люди на земле:

МИР

А последнее слово, которое прочли все сидевшие в зале, было словом

ДРУЖБА

Вот на каком замечательном празднике побывали Ашот и Костя!

–  Красиво у них получилось!
– воскликнул Ашот, когда праздник окончился и под парадные звуки марша первоклассники парами стали уходить из зала.

–  А у нас ничего этого не было, - пожаловался Костя и, сняв очки, принялся от огорчения протирать их ладонью: кусочек замши так и остался лежать у него в кармане.

–  Букварь у вас в классе прошли?
– спросил Ашот, глядя на расстроенное Костино лицо.

–  А как же! Прошли.

–  Тогда считай, что и ты сегодня тоже попрощался с букварем.

Костя вздохнул:

–  Я так и считаю.

Ашот одобрительно усмехнулся. Сам-то он уже давным-давно расстался с букварем. Он даже не помнит, когда это было. Да не в эту ли пору в. прошлом году?

Но букварь букварем, а забывать о деле нечего. Зазеваешься и пропустишь главное!

–  Айда в раздевалку!
– крикнул Ашот и устремился вниз по лестнице.

–  А Шур? А Юр?
– запрыгав по ступенькам рядом с ним, спросил Костя.- А поговорить как же? Ведь надо же с ними поговорить?

–  Внизу их будем ждать.

Бегом спустились они на первый этаж. В раздевалке сдернули с вешалки свои пальто, нахлобучили шапки и, хлопнув дверью, - на крыльцо.

–  Здесь уж их не провороним, - сказал Ашот.- Это точно!

–  Точно!
– согласился Костя.

А тем временем Шурик с Юриком, не торопясь, спускались вниз. Оба раскрасневшиеся. Оба благодушные. Оба в таких рубашках, будто эти рубашки и жевали, и мяли, и крутили, и вообще неизвестно что с ними делами (ах, если бы мама увидела, что стало с рубашками, на которые она потратила столько мыла, сил и картофельной муки!).

Но братья о своих рубашках, разумеется, не думали. А чего думать-то? Все у них сегодня шло как по маслу. Стихи они сказали хорошо. Учительница похвалила. И вообще праздник в школе удался, замечательный праздник! А теперь им предстоит побывать в гостях у Туси.

И когда со свертками в руках (все те же подарки Тусе) они вышли на школьное крыльцо, то глазам своим не поверили.

Погодите, погодите, да неужто это ребята из бассейна - Ашот и Костя?

Да нет.

Да не может быть!