— Понравился ли вам Лондон, леди Роксбари? — спросил король Генрих. Глаза его весело блеснули. Сара улыбнулась в ответ. Она не могла позволить себе отвести взгляд от короля, чтобы отыскать Уэссекса, — это было бы вопиющим нарушением правил приличия. Но она знала, что где бы герцог ни находился в это мгновение, он ее видит.

— Это интересное место, ваше величество, — ответила Сара.

— Но не настолько интересное, как Мункойн, — а, ваша светлость? — с пугающей проницательностью поинтересовался король. — Расскажите мне о нем.

И Сара не задумываясь принялась расписывать красоты Уилтшира. Король, кажется, был совершенно очарован ее рассказом, но тут до Сары вдруг дошло, что она болтает, словно несмышленая девчонка.

— Но вашему величеству, наверное, неинтересны такие пустяки, — неубедительно произнесла она.

— Напротив! Ваш рассказ великолепен — но он лишний раз доказывает, что нам надо приложить больше усилий, чтобы вам было интересно и в Лондоне. Может быть, вы проявите сочувствие к принцессе Стефании и покажете ей Лондон?

— Конечно! — быстро отозвалась Сара. Бедственное положение датской принцессы, которую отослали так далеко от дома ради скрепления международного договора и помолвили с принцем, который даже не желал ее видеть, тронуло доброе сердце Сары сразу же, как только маркиза услышала эту историю.

— Значит, договорились! Принцессе будет чрезвычайно полезно общество молодой замужней дамы с широкими связями. Вы непременно должны пригласить меня на ваш свадебный завтрак — я с радостью приму это приглашение.

— Ваше величество так добры, — машинально отозвалась Сара. Лишь длительная тренировка помогла ей сохранить невозмутимое выражение лица до того момента, когда король выпустил ее руку и двинулся дальше.

Замужняя дама?! Сара машинально оглядела зал, разыскивая Уэссекса, но его нигде не было видно.

— ДОРОГУША, король превзошел все наши ожидания! Он беседовал с тобой целых десять минут — твой успех несомненен, — заверила ее вдовствующая герцогиня Уэссекская.

Сара оторвала взгляд от зеркала. Нойли хлопотала вокруг хозяйки, подправляя второй туалет, приготовленный для сегодняшнего вечера.

— Да, — медленно произнесла Сара. — Полагаю, это и вправду так.

Но почему-то она стала придавать успеху в обществе еще меньше значения, чем раньше. Король Генрих говорил о ее свадьбе как о деле решенном — и что она могла возразить королю?

— Бедное дитя, — сказала герцогиня. — Вы выглядите такой усталой — а вам надо оставаться на балу до рассвета, иначе сразу же поползет столько слухов по поводу вашего отсутствия! Но пойдемте — вам нужно слегка перекусить, пока не настало время встречать гостей.

Бал получился именно таким, как предсказывала герцогиня и какого боялась Сара. Весь Лондон съехался сюда, чтобы приветствовать героиню дня, — весь, за одним — единственным исключением. Герцог Уэссекский пропал бесследно.

Сара танцевала с графом Рипонским; это не доставляло ей особого удовольствия. Она знала о графе лишь то, что успела почерпнуть из застольных разговоров. Хайклеры были католическим семейством, члены которого на протяжении многих поколений имели зуб на Стюартов за отказ от истинной веры и переход в англиканство. Хоть они и продолжали занимать определенное место в обществе, можно было с уверенностью сказать, что Хайклеры неодобрительно воспримут любые действия короля—от продолжения войны в Европе до либеральных тенденций в управлении американскими колониями. Но раз уж вдовствующая герцогиня сочла нужным пригласить Рипона на этот бал, маркиза Роксбари никак не могла отказаться танцевать с ним. По крайней мере, он, похоже, понимал, что это чисто светская вечеринка, и не донимал маркизу разговорами о политике.

Но все-таки что-то в нем не нравилось Саре — то ли жадный, ненасытный взгляд, то ли нечто темное…

«В любом случае, меня это не касается!» — резко оборвала себя Сара. Она все еще кипела гневом из-за отсутствия Уэссекса и понимала, что ей хочется сорвать на ком-нибудь дурное настроение.

Танец подходил к концу, и танцоры, двигавшиеся вдоль края бального зала, машинально начали присматриваться к стоящим, приглядывая себе пару для следующего танца. Но Саре пришлось остановиться прежде, чем смолкла музыка, потому что Рипон застыл в изумлении.

— Джеффри! — пробормотал он.

Однако взгляды смешавшихся в беспорядке танцоров были прикованы не к младшему брату Рипона, а к его спутнику, вошедшему через главный вход с таким видом, словно все это празднество было устроено в его честь.

На бал прибыл Джейми, принц Уэльский, и не один.

Сара и Рипон медленно двинулись к краю зала.

Принца Уэльского на этот бал не приглашали — но члены королевской семьи считались приглашенными на любое празднество, которое они желали удостоить своим присутствием. Правда, круг общения принца Джейми разительно отличался от круга общения вдовствующей герцогини Уэссекской, ведущей затворнический образ жизни, — а список гостей сегодняшнего бала был во многом определен герцогиней.