Схватив ее за плечи огромными лапами, Кавотти склонился и поцеловал Фабию в губы — они еще ни разу не целовались. Затем он сжал в кулаке ее ладошку и проковылял мимо старейшин к катафалку. Рядом с ним Фабия чувствовала себя ребенком.

— Что здесь происходит? — негромко спросил он.

— Я только что объявила о нашей помолвке. Еще две речи, и они избрали бы дожем Орлада.

— Я был занят. — Он остановился внутри круга горящих свечей и склонил голову перед мертвым дожем.

— Кто это? — шепотом спросил он. Очевидно, он имел в виду не Пьеро.

— Ваэльс. Стралг его убил, но он сумел отвлечь Кулака, и Орлад этим воспользовался. Ваэльс и Орлад были очень близки.

— Гвинетта мне говорила. — Странные скошенные глаза пристально посмотрели на Фабию. — Ты действительно готова на это?

— Конечно, готова. Корону ты получил бы и без меня, — признала Фабия. — Они кричали, что твоя мать предательница, но они отдадут тебе корону, если ты потребуешь, пусть это будет и не по закону.

— Достаточно призвать дюжину боевых зверей? — Он вздохнул. В Марно Кавотти открывались неизведанные глубины — как ее предупреждали Дантио и Гвинетта. Она и сама это поняла во время их изнурительной скачки на колеснице. — Забудь о короне. Сейчас речь не о ней. Ты готова выйти замуж за чудовище?

— С радостью. Но мое приданое зависит от того, кто получит корону.

На его губах появилась несвойственная ему улыбка.

— Значит, мне не придется выбирать между тобой и короной? Но тебе известно, миледи, что наш брак будет лишь политическим союзом?

— Подробности обсудим позднее.

Ляжет ли все бремя власти на плечи дожа-консорта? Или править будет сама Фабия?

Марно был умен — он сразу понял, что Фабия ведет двойную игру. Однако время шло.

— Не верится, что ты добровольно ляжешь в постель со страшилищем, пусть даже это позволит делить с ним трон. Ночных кошмаров не боишься?

— Я выносливее, чем ты думаешь.

Он немного поразмыслил и пожал плечами.

— Тогда давай попробуем.

Все еще держа ее за руку, Марно повернулся к старейшинам, которые сидели на своих прежних местах, охваченные ужасом. Быть может, им пришло в голову, что у Флоренгии появился новый лорд крови, который навяжет им свою волю так же легко, как Стралг. Вероятно, никто из них, кроме Берлис, не видел Мятежника прежде, да и для нее разлука с сыном продолжалась десять лет. Этот огромный страшный человек не имел немного общего с сыном, которого она растила.

Кавотти был на десять лет старше Орлада, и он родился в Селебре, а теперь стал победителем. Он говорил по-флоренгиански. Ко всему прочему, его люди полностью контролировали Селебру, как он — собравшихся в зале старейшин.

Прежде всего Марно поклонился Оливии, не сводившей с него сурового взгляда.

— Мои глубочайшие соболезнования, миледи. Пьеро сделал для Селебры больше, чем любой дож за всю нашу историю. Город многим обязан и вам — вы были прекрасной правительницей. Мне очень жаль, что дож Пьеро не дожил до нашей победы. — Он протянул руку Орладу. — Твои враги — мои враги.

Тот руки не протянул.

— Мы об этом уже говорили.

— Верно.

Мятежник поклонился старейшинам. С достойным восхищения спокойствием Голос Куарина молвила:

— Вы не могли бы доложить Совету о положении в городе, лорд Кавотти?

Марно оглушительно рассмеялся, словно большой и голодный хищник.

— Селебра выдюжит! Потери среди гражданского населения не превысят двух шестидесяток. Я отправил гонцов в ближайшие города с просьбой прислать целителей. Героев погибло немало, но я готовился к куда большим потерям. Ледяные демоны убиты или спасаются бегством, лишь небольшая их часть продолжает сражение. Мои люди захватили ворота и разбились на пожарные команды — благодарение Веру, ниспославшему дождь! Мы также начали копать общие могилы. — Он повернулся и взглянул на Оливию. — Ваш розарий придется сажать заново, но он будет превосходно удобрен…

— Вы знаете, зачем собрался Совет, — перебила его Куарина. — Вы помолвлены с леди Фабией?

— Да, я удостоился такой чести и очень этому рад.

Голос поджала губы.

— Известны случаи, когда дожем становился муж, но жених…

— Если поторопиться со свадьбой… — начала было Берлис.

— Протестую! — закричал лорд Нуччи. — Старейшина не может участвовать в выборах собственного сына! — Раздались одобрительные и возмущенные крики.

— Старейшины! — Кавотти не стал изменять свою глотку, как это сделал Орлад, но его голос и без того произвел необходимое впечатление. — Моя мать действительно поддерживала вигелиан. Она своими глазами видела, как с отца содрали кожу, а ведь у нее на руках оставались и другие дети. Она понимала, что за ней наблюдают прорицательницы Кулака. Лишь я и несколько верных мне людей знали, как неустанно и бесстрашно она боролась за нашу свободу. Многих из вас я бы мог обвинить в пособничестве врагу. Однако, если вы выберете меня дожем, я не стану никого преследовать — что прошло, то прошло. Не будет никаких репрессий, я не намерен сводить старые счеты. Голос, за последние две шестидневки я провел две битвы, проделал огромный путь и почти не спал. Прошу вас побыстрее провести голосование.

Куарина оглядела Совет.

— Готовы ли голосовать почтенные старейшины?

— Нет! — Орлад вскочил на ноги. — Я не… я буду…

— Я снимаю свою кандидатуру, — пробормотал Дантио, не открывая глаз.

— И я снимаю.

Орлад сел и уставился в пол. Он принял неизбежное. Фабия наклонилась и благодарно сжала его плечо. Он оттолкнул ее руку.

— Получается, — спокойно продолжала Куарина, — сейчас у нас нет законного претендента. Лорд Марно Кавотти, готовы ли вы и ваша нареченная объявить себя мужем и женой перед богами и Советом?