–  Знаешь что, ты уходи отсюда. Давай-давай, уходи. Ты же всё равно работать не будешь. Тут полно людей, которые хотят работать, а ты не хочешь - ну и уходи.

И тут у меня - полный ступор. Я чувствую, что сцена ужасная, что надо, наверное, встать и уйти, и он мне показывает рукой на дверь, а я физически не могу сдвинуться с места. У меня как будто задница к стулу приросла, я просто это физически ощутила. Он говорит: “Уходи”, а я глупо улыбаюсь и не могу сдвинуться с места.

Вот это было самое главное. Потом я, конечно, разревелась, потом мы еще говорили, но то, что я тогда пережила, - это по сей день со мной. Я никогда не перестану быть за это благодарной”.

СТРЕМЛЕНИЕМ К БЕССМЕРТИЮ… (К-30, стр. 54)

И-15.

К ИЗВЕСТНОМУ СВОЕЙ СТРОГОСТЬЮ МАСТЕРУ Дзэн пришел, в числе прочих, молодой монах с юга страны. Вечером мастер вручил ему для медитации рукописный отрывок из “Алмазной сутры”. Не взглянув на буквы, молодой монах разорвал свиток и бросил обрывки к ногам мастера.

–  Будда - это не Путь, - сказал он.

–  А что есть Путь?
– спросил мастер.

–  Пол под моими ногами.

–  Что ждет тебя на этом Пути?
– спросил учитель, перехватив поудобнее палку.

–  Удар, - не моргнув глазом, ответил монах.

–  Удар еще надо заслужить, - сказал мастер и, опираясь на палку, вышел.

ВТОРОЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ: ВОЙНА. (К-6, стр. 39)

И-16.

УЧЕНИК ПРИШЕЛ к своему учителю со словами:

–  Когда я медитирую, я чувствую себя совершенно отвратительно. Я постоянно отвлекаюсь. У меня жутко болят ноги. И еще я время от времени проваливаюсь в сон. Это ужасно!

–  Это пройдет, - спокойно ответил учитель.

Через неделю ученик пришел опять.

–  Моя медитация - чистое счастье! Я чувствую себя настолько живым, таким спокойным! Это прекрасно!

–  Это пройдет, - спокойно ответил учитель.

МЕЗОЗОЙСКАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ. (И-27, стр. 105)

И-17.

Некий мудрец, посвятивший всю свою жизнь изучению сокровеннейших книг, достиг окончательного просветления. В это мгновение он вписал в свой трактат фразу “Ибо всё есть Дух, и нет ничего, кроме Духа” - и от избытка внутреннего света выбежал на улицу. А надо сказать, что за последние годы он на улицу почти не выходил, и в комнате у него было довольно темно, а дело происходило в полдень на юге. Так что как только он выбежал, яркое солнце ослепило его. Ничего не видя, он бросился по улице и, конечно, на кого-то налетел, и его обозвали как-то грязно и по-местному матерно. И он, не привыкший слышать ничего, кроме святых слов о Глубочайшем, оглох. И вот он бросился дальше, ничего не видя и не слыша, и через какое-то время попал под лошадь.

И почувствовав твердость копыт, он понял, что это было не окончательное просветление.

Но еще долго потом, в самые радостные минуты жизни, он вспоминал это состояние, так похожее на блаженство: бежать по улице и быть слепым и глухим. И ему казалось, что если бы он добежал, жизнь его и его поколения изменилась бы к лучшему. Если бы не лошадь…

УЧЕНИК ПРИШЕЛ… (И-16, стр. 95)

ПЕРВЫЙ СОН (С-1, стр. 72)

И-18.

Решили как-то десять мудрецов собраться неизвестно для чего (хотя несколько из них - или даже все - думали, что причина им известна), и также решили они, что на эту встречу каждый из них принесет чайник вина, чтобы сварить глинтвейн, подогревающий искренность и мудрость.

Перед встречей каждый стал собираться.

Один из мудрецов подумал: “Ай, какие мы хорошие люди! Ай, сколько будет глинтвейна! Общее дело - великое дело!” - и то ли по растерянности, то ли еще почему-то наполнил свой чайник водой.

Другой решил: “Люди мы уже пожилые, так и упиться недолго. Чтобы сохранить ясным свой ум и ум своих друзей, разбавлю-ка я немного наш напиток”. И наполнил свой чайник водой.

Третий был большим эстетом и выпендрежником. Он пошел на рынок и долго искал самый красивый чайник. В конце концов, он купил один из самых дорогих чайников на рынке. Ай-ай-ай!
– после этого обнаружилось, что у него совершенно не осталось денег! И ему пришлось наполнить свой чайник водой. Не подсолнечным же маслом!