–  Все равно не знаю, как мне смотреть Гаррисону в глаза, - говорю, думая, что сделаю ей приятно.

–  Да перестань ты конфузиться, Тоди. Говорю же тебе, он такой чудесный. И он сам так хотел, не меньше, чем я. Потому что действительно тебя любит.

–  Поразительно, - говорю. А она словно все боится, что я не оценю, до чего он необыкновенный.
– Святой человек, - говорю, - да и только.

–  Он от тебя в полном восторге.
– И открывает дверцу холодильника, спиной ко мне повернувшись.

–  Во всех отношениях меня превосходит, - объясняю я настенному календарю.
– Подумай, я-то что могу для него такое же сделать?

Признаться честно, вопрос этот я задал с некоторым умыслом, я ведь юрист, как же не поинтересоваться, что были у Гаррисона за мотивы, когда он сказал жене, чтобы переспала с его другом.

–  Ему никаких вознаграждений не требуется, - уверяет она.
– Ни от тебя, ни от меня. Вообще, Тоди не думай, пожалуйста, что ты кому-то там чем-то обязан. Проще на все смотри, нам с тобой хорошо было, ну и нечего тут рассусоливать.

–  Не верю, - сказал я с сомнением, - не бывает, чтобы после такого мужчина к другому мужчине по-старому относился.

–  А вот увидишь, клянусь!
– Уж очень она старалась меня уверить, после этих-то ее слов, что надо на все просто смотреть.
– Какие тебе еще нужны доказательства? Честное слово даю, сам он это придумал, не я одна.

Я покачал головой: право же, кому дано в столь своеобразной ситуации разобраться, во всяком случае обычный человек вроде меня - недалекий, боязливый - уж непременно изумится неземной широте души Гаррисона Мэка.

–  Все отлично, поверь, - улыбнулась Джейн и чмокнула меня в нос, доставая пиво. Так, значит, я вел себя как следовало, никаких сомнений. Она все в свои руки взяла, утешает вот меня, подбадривает. Слегка подчеркивая каждое движение - чтобы я успокоился, надо думать, - Джейн сбросила халатик, принялась натягивать купальник, который на ней перед тем, как ко мне войти, был, бретельки расправляет. Целый спектакль, - видимо, дополнительный подарок от св. Гаррисона. Век бы смотрел, подумал я, потягивая из бутылки.

Стало быть, утихомирился после шока совращения, уселся в качалку, которая у них на крытой терраске стояла, и смотрю на Чоптенк там, за соснами. А Джейн вышла, так прямо и сияет, хватит, мол, опять говорит, чего ты разнервничался, сказано же тебе, Гаррисон в курсе и одобрил, и по лужайке к пирсу отправилась, на яхту. Такое удовольствие на нее смотреть было, пока она днище ополаскивала, корпус губкой протирала, дек, а потом стала грот и кливер на рангоутах крепить. Все ловко делает, изящно, так бы снова на нее и кинулся. А я только головой мотаю, никак не отойду, до того изумлен всем случившимся.

Слышу, машина подъезжает, и тут же появился Гаррисон. Что-то слишком уж грохочет, ненужный лед обратно в холодильник запихивая, а потом выходит ко мне на террасу, тоже в качалку плюхается. Ну, смущен он, ясное дело, и хотя не хотелось ему, а все у него как-то подчеркнуто выходит: сигарету раскуривает долго и мне спешит спичку зажечь, пиво большими такими тянет глотками, вздыхает, позевывает, ноги перед собой вытянув. Что толковать, знал он, конечно, очень хорошо знал, что я с его женой только что в постели кувыркался. И в общем, мы стараемся ни друг на друга не смотреть, ни на Джейн, чье ладненькое тело так перед нами и мельтешит. Представил себе, как Гаррисон вытащит сейчас из-за пазухи револьвер да три кусочка свинца в меня всадит, и забавно это мне показалось. Вспомнились разные жуткие истории на почве адюльтера, с которыми я как юрист сталкивался и как читатель газет, - я бульварные драмы никогда не пропускаю. Интересно, правда что-то новенькое - гостеприимство это пополам с блядством, или мне просто слышать про такое раньше не приходилось?

–  Вот что, - загундосил он наконец, думая, видимо, что я от его тона размякну, - либо давай про это дело помалкивать, как джентльмены, либо, да и лучше бы, начистоту все обсудим, чтобы никаких неясностей между нами не осталось.

–  Давай конечно, - говорю и этикетку с бутылки соскребаю.

–  В койке она ничего, а!
– И зубы скалит.

–  Еще как!
– говорю.

Помолчали, только Гаррисону все неймется.

–  Ты, Тоди, насчет меня не сомневайся, все нормально, - говорит, а тон у него все равно дурацкий.
– Я с полным одобрением, и Джейн тоже. Ты ей, вот так-то, нравишься очень, мне тоже. Здорово она все это придумала, другие бы так.

У меня не осталось сомнений, что придумал-то все Гаррисон.

–  Мы с Джейн очень друг друга любим, очень, - тянет он свое и ждет, что я ему подыгрывать начну.
– Мы же не какие-нибудь недотепы замшелые, чтобы ревновать там, на условности оглядываться и прочее.
– Паузу сделал.
– Есть любовь, и есть половое влечение без всякой любви.
– Опять пауза.
– Трахаться мы оба любим.
– Пауза.
– Если б мне какую девочку захотелось, Джейн, она же умничка, ничуть бы против не была, спи себе с ней, пожалуйста, она же знает, я никого другого все равно не полюблю.