– Ну, рабочий человек, – произнесла Люси, когда родители ушли, – хочешь поучиться танцевать шимми?

Она медленно, чувственным движением повела пышными бедрами. Хэм ощутил дрожь внизу живота. Ему не терпелось закончить игру, начатую четыре года назад.

– Или, может, чарльстон тебе больше подходит?

– Я попробую.

Во рту и в горле у него внезапно пересохло, так что слова прозвучали каким-то хриплым лаем:

– У-у-ух ты!

Люси высоко взмахнула ногой, показав ему краешек трусов. Со скрежетом поставила иглу на крутящийся диск, подошла к Хэму вплотную.

– Ты, в самом деле, хочешь научиться танцевать?

Карие глаза, не отрываясь смотрели на него. Те же глаза, что и тогда, в яблоневом саду, – настороженные и в то же время вызывающие, всезнающие.

– Ну… в общем, да.

Она засмеялась, и он почувствовал себя слишком молодым, неловким и неумелым. Казалось, она во всем превосходит его.

– Долго же ты ждал, Хэм. Целых четыре года…

Неуверенный в том, что правильно понял ее, Хэм уклонился от ответа.

– Твоя мать пригласила меня на ужин.

– Не понимаю, с чего бы это. Меня же не пригласили на свадьбу твоего отца.

У Хэма загорелось лицо.

– Там, кроме меня, молодых никого не было.

– Тебе удалось поцеловать невесту?

Ему стало еще жарче.

– Говорю тебе, это была не обычная свадьба.

– Могу себе представить. Твоя мачеха – еще совсем молодая девушка. Наверное, не намного старше нас с тобой.

– Ей девятнадцать, – кивнул Хэм.

– И хорошенькая.

– Наверное. Я как-то не заметил.

– Нет, вы только послушайте! Он не заметил! – Люси засмеялась, словно услышав остроумную шутку. – Она уже пять месяцев живет в вашем доме. Готова поспорить, ты много чего успел заметить. А уж твой отец тем более. Натаниэль Найт, похоже, мужчина хоть куда, если ему удалось заполучить такую молоденькую девушку в жены.

Хэм чувствовал все большую неловкость от разговора. Ему почему-то стало стыдно за отца, Келли и за себя самого.

– Мы вроде собирались танцевать…

Девушку его смущение явно забавляло.

– Давай, если хочешь.

Через пять минут обоим стало ясно, что у Хэма нет склонности ни к шимми, ни к каким другим быстрым танцам, вошедшим в моду в начале двадцатых годов.

– Давай попробуем что-нибудь помедленнее, например тустеп, – предложила Люси. – В детстве мне казалось, что у тебя самые большие ноги в мире. – Она поморщилась. – Похоже, я не ошиблась.

Она подняла ногу и потерла ступню.

– Извини. Я такой неловкий. Если тебе еще не надоело, я бы попробовал тустеп или вальс.

– Вальс?! – Люси смотрела на него как на сумасшедшего. – Да кто сейчас танцует вальс! Старики вроде наших отцов. – Глаза ее внезапно вспыхнули хитрым блеском. – Хотя к твоему отцу это, пожалуй, не относится. Он ведет себя как молодой.

Повернувшись к нему спиной, она меняла пластинку.

– Хэм, ее надо завести. Ручка вон там, с той стороны.

Хэм обошел ее сзади и остановился. Ручка находилась в углу между виктролой и стеной. Люси, наклонившаяся к виктроле, загородила ему дорогу.

– Ну что же ты, Хэм? Мне надо сменить иглу, а ты можешь пока заводить, чтобы сэкономить время.

Хэм перегнулся через девушку, дотянулся до ручки, начал ее поворачивать. При каждом движении тело его соприкасалось с телом Люси, и каждое такое прикосновение дразнило дремавшего в нем зверя. Возбуждение становилось все сильнее. Его уже невозможно было ни скрыть, ни подавить. Сердце бешено колотилось.

Господи! Сейчас она обернется и все увидит! Он же не может танцевать в таком состоянии!

В мозгу его возник образ потрясенного мальчишки, со всех ног бегущего по яблоневой аллее. А дальше все свершилось будто помимо него. Люси внезапно прислонилась к нему – он не мог сказать, намеренно или нет. Ее пышные, мягкие ягодицы, тепло которых чувствовалось даже сквозь платье, крепко прижались к его напряженному телу. Все запреты внезапно растворились в жарком лихорадочном пламени.

– Люси! – прошептал он ей в самое ухо.

Нащупал руками ее грудь, крепко прижал девушку к себе.

Она выпрямилась и взглянула на него через плечо. Выражение ее лица поразило его. Он надеялся увидеть совсем другое. Лицо ее выражало потрясение, гнев, отвращение! Во всяком случае, она, по-видимому, очень старалась, чтобы оно выражало именно эти чувства.

– Хэм Найт! Прекрати сейчас же! Что это с тобой?

Упершись руками ему в грудь, она резко рванулась и оттолкнула его.

Хэм почувствовал еще больший испуг и смущение, чем тогда, в яблоневом саду.

– Но… я… я подумал… Люси, помнишь, четыре года назад… когда мы еще были детьми… Ты не помнишь?