Из ведущего во двор проезда с ревом, достойным атакующего слона, вылетела машина. Свет фар ударил Лизе в лицо. Кошка присела и мгновенно исчезла, словно растеклась по асфальту. Колесо прошлось по тому месту, где она только что стояла. Раздался визг тормозов, а затем щелчок открывшейся дверцы,

— Ты что, дура? — Выглянувший из машины мужик прятал за злобой собственный страх. — Зачем под колеса лезешь?

— Вы тут кошку не видели? — спросила Лиза совершенно спокойно. — Прямо на дороге…

— Кошку? — Мужик опешил, в темных глазах блеснуло подозрение. — Ты что, подруга, пьяна? Никакой кошки тут не было!

Лиза не стала ничего объяснять, оправдываться, просто пошла дальше. Хлопнула за спиной дверца, взревел мотор и машина укатила, оставив переулок во власти мрака и тишины.

Николай Степанович, психиатр городского стационара, а некогда просто Колька с соседней парты смотрел на Лизу с нескрываемым сочувствием.

— Что, аменазин уже не помогает? — осведомился он, когда Лиза избавилась от плаща и седа.

— Дело не в нем. Меня беспокоит кое-что другое…

— И что именно?

Слушал Смирнов спокойно, ни жестом, ни движением брови не показывая, какие чувства вызывает у него рассказ Лизы. А она путалась, сбивалась, злилась на себя за это и еще больше путалась.

— Кошка, говоришь? — уточнил Смирнов» когда повествование оказалось завершено. — Большая? С синими, как у Ваньки, глазами?

Лиза судорожно кивнула.

— Ее кто-нибудь еще, кроме тебя, видел? Последовало столь же конвульсивное пожатие плечами.

— Понятно. — Смирнов покачал головой. — Не хочу утомлять тебя специальными терминами, но скорее всего твоя «кошка» в реальности не существует. Посуди сама, откуда столь крупному животному взяться посреди мегаполиса?

— Так что, она мне… — Лиза замялась, будучи не в силах подобрать нужное слово.

— Привиделась, — мягко подсказан Смирнов. — Сама понимаешь, стресс от потери сына, увлекавшегося, кстати, котами. Психика напряжена, возникают разные болезненные состояния, небольшие галлюцинации…

— Так что, у меня бред? — напрямую спросила Лиза.

— Ну, я бы не стал так говорить, — уклонился от прямого ответа Смирнов. — Но кое-что похожее.

— И что же делать?

— Для начала — не верь глазам своим. Если что-то увидишь, то не обращай внимания. А для того, чтобы видения не одолевали, я пропишу тебе кое-чего. — Он зашуршал бланками рецептов. — Эту штуку просто так не достанешь, но вот тут в уголке я напишу телефон. Позвонишь, сошлешься на меня. Яков Абрамыч — мой старый приятель, так что все будет в лучшем виде…

— Да, было еще кое-что, — вспомнила Лиза. Выслушав про порезанную дверь, Смирнов изменился в лице, из уверенного в себе и чуточку надменного врача превратившись в просто встревоженного человека.

— Так, — проговорил он и недописанный рецепт, порванный на клочки, отправился в корзину для бумаг, — Якова Абрамыча мы тревожить не будем.

— Сразу вызовешь санитаров со смирительной рубашкой? — Лиза нашла силы чтобы пошутить.

— Нет. — Психиатр покачал головой. — Никакие санитары тебе не помогут, даже со смирительной рубашкой. А вот человек, живущий по этому адресу, — он протянул бумажку, — вполне вероятно, что и поможет…

— А кто он? — поинтересовалась Лиза.

— Не он, она… — Смирнов на мгновение замялся, а потом добавил, чуть ли не на тон тише: — Ведьма.

Мокрый снег падал такой густой пеленой, что, казалось, между небом и землей повешена занавеска из полупрозрачной ткани. Свет фонарей с трудом пробивался через сонмища снежинок, асфальт маслянисто блестел.

Лиза, измотанная до предела, медленно шла привычным маршрутом. В пятницу их обычно отпускали на час раньше, но сегодня пришлось работать сверхурочно.

Шаги ее глухо отдавались в тишине. Когда на них наложился еще какой-то звук, Лиза поначалу решила, что ей кажется, и только когда кусты на обочине затрещали, подняла голову.

Преградивший ей дорогу юнец телосложением напоминал швабру, дышал тяжело, с присвистом. На выбритой наголо голове в изобилии красовались прыщи, а впавшие глаза были настолько дикими, что Лиза мгновенно вспотела.

— Тетка, дай денег, — надрывно проговорил юнец, и на губах его запузырил ось нечто, напоминающее пену. — Тетка, дай денег…