— Мы выезжаем сегодня же, — объявил Картуз.

Он был посообразительней Мыловара.

В кабинет к Келарю, пребывавшему в весьма благодушном настроении, заявился мрачноватый Зямба.

— Ты что-то не в настроении, братан, — улыбнулся Карлов.

— Да есть, можно сказать, предмет для беспокойства, Джон.

— Ну-ка, поделись.

— Я имею в виду, как вчера убрали Бимбера.

— Завалили его просто классно, — вновь улыбнулся Келарь. — Этот Албанец как будто все срисовал с американского боевика.

— А я вот в сомнении. Албанец ли это?

— А что тебя смущает, брат? — Келарь удивленно уставился на подельника.

— Албанец — снайпер, подрывник. Он никогда бы не пошел на такую рискованную ликвидацию. Зачем ему приключения на собственную задницу искать?

— Да мало ли какие там могли возникнуть обстоятельства? — отмахнулся Келарь. — С другой стороны, какая разница, что у киллера за погоняло? Дело-то сделано!

Впрочем, Келарь хорошо понимал настроение кавказца, который фактически оказался отстраненным от дел.

— У тебя есть фотка этого Албанца? — спросил Зямба.

Келарь имел такой снимок. В свое время он попросил Лухаря заснять кандидата в киллеры, что Петр и сделал. Келарь потом прокачал это фото через Посланника по милицейской картотеке, но выяснилось, что достоверной фотографии Албанца не существует. Нигде не фигурировал и человек, заснятый Лухарем.

Келарь с большой неохотой протянул снимок Зямбе.

— Держи, но эта рожа нигде не засвечена.

— Ничего, у меня свои возможности, — пробурчал в усы кавказец и покинул кабинет Келаря.

Он сел в свой «мерс» и, как обычно, с джипом сопровождения двинулся к центру города. Ехал кавказец к большому специалисту по украинским и южнорусским криминальным делам Барчуку. Зямба очень надеялся, что этот авторитет лично видел Албанца.

Вообще-то никакого резона, как справедливо считал Келарь, устанавливать личность киллера, убравшего банкира, не было, но кавказца действительно заел принцип. Неужели какой-то занюханный Лухарь, серая личность, сумел подписать на ликвидацию самого Албанца?

Барчук долго не открывал, вглядываясь в дверной глазок.

— Ладно, заходи, Зямба. Но только один.

Оказавшись в квартире, кавказец только что рот не открыл от изумления.

Барчук провел его по всем пяти комнатам, и у каждой был свой особенный стиль. Вот древнерусская изба с искуснейшей резьбой и богатейшими окладами икон; вот восточный гарем — правда, без баб, но все в коврах и благовониях (Зямба сразу учуял и запах анаши); а вот китайская комната, вся расписанная золотом; полной неожиданностью стала степная юрта. Но остановились и расположились они в кабинете европейского стиля, тоже, конечно, шикарно отделанном.

— Как насчет выпить, закусить? — радушно поинтересовался хозяин.

— Я, кажется, видел у тебя кальян? — заметил не употреблявший спиртного Зямба.

— Это запросто.

Он хлопнул в ладоши, и прибежала полураздетая девица. Моментально просьба была выполнена. Сам Барчук, немалого роста детина, предпочел какой-то темный напиток, названия которого Зямба из-за незнания чужеземных языков не смог прочитать.

Потолковали о том о сем, и наконец Зямба полез в карман за заветной карточкой.

— Ты этого человечка нигде не встречал? Может, знаешь его?

Барчук одарил гостя каким-то жалостливым взглядом.

— Зямба, дорогой, если бы я всегда говорил, что знал, разве бы я так жил? — И он широко развел свои огромные ручищи.

Кавказец призадумался.

— Ну, скажем по-другому. Не напоминает ли этот парень тебе кого-нибудь из знакомых? Например, Албанца?

Барчук вроде как утвердительно покивал.

— Пошли, я тебе дам исчерпывающие объяснения.

Они вышли в коридор и двинулись к входной двери. Здесь Барчук не сказать что со всей силы, но вполне квалифицированно отправил Зямбу в нокдаун прямым ударом кулака в глаз.

Открывая дверь и выставляя усатого кавказца за порог, он строго произнес:

— Ни хера он мне никого не напоминает.

Карьера подполковника стремительно шла в гору, но это его как-то не слишком радовало. Вот и сейчас он хмуро просматривал оперативные донесения и директивы, в которых мало что понимал.

Свою деятельность в органах Делягин начинал в качестве «кума» в Государственном управлении по исправлению наказаний и пас стукачей. После того как ГУИН передали Министерству юстиции, Делягин, тогда еще лейтенант, сумел перебраться в систему МВД, а также вытащить на свободу своего лучшего стукача Зяблика.