— А номер, номер машины вы запомнили? — спросил он, как только Анюта замолчала.

На Злыгость было жалко смотреть — и куда делась ее прежняя спесь? Травы-волосы полегли, вся она будто уменьшилась и подалась ближе к воде. Наверно, ей стало стыдно, и она собиралась удрать, чтобы скрыть свой позор. Вопрос Михаила окрылил ее.

— Да! Я запомнила. Я знаю номер: ЛЕВ 22–01! — радостно вскричала она. И тут же дрожащим от волнения голосом спросила: — Но вы ведь не думаете, что одна ошибка может погубить во мне поэта?

— Думаем! — жестко сказала Анюта. Она хотела добавить, что и без этой ошибки стихи Злыгости отвратительные, но не успела.

— Нет! — перебил ее Михаил. — Не думаем. Случалось, что и великие поэты ошибались. Но истинно великие находили в себе силы признавать свои ошибки. — Он укоризненно посмотрел на Анюту — разве так можно!

— Я докажу, что я — великая поэтесса! Я приму участие в поисках львов, — сказала Злыгость, и слова ее прозвучали как клятва.

— Жначит, о поэжии жаговорили! — прожужжало под старой ивой, и к корням ее опустился Жужляк. — Жлыгость, жадав-лю! Ты о львах долж-жна думать, а не о поэжии! — Он грозно повел своими пилами-рогами, но Злыгость даже не вздрогнула.

— Я все осознала и уже открыла тайну львов. И готова принять участие в их розыске.

— Даж-же так? — Жужляк замер на месте, и усы его, похожие на щетки, растерянно опустились. — Ижумительно… — начал он, с уважением глядя на беспечно болтавших ногами ребят, но тут в кустах послышался шум, и ворчливый голос спросил:

— Где тут эта старая швабра, эта стихоплетная блудословка, именующая себя великой поэтессой?

Ребята переглянулись. Выражаться так способно было только одно существо — Свинкль. И через минуту он действительно появился на полянке.

— Как ты мож-жешь так выраж-жаться?

— А что я такого сказал? — удивился Свинкль. — Все же… — он заметил ребят, а потом Злыгость и стушевался. Однако быстро оценил обстановку и непринужденно соврал: — Я же любя.

— Хам! — высокомерно бросила Злыгость.

Анюта поежилась. Назревал скандал. И он непременно бы разразился — не таким существом был Свинкль, чтобы не затеять скандала, если представился случай, — но тут издалека донесся громкий лай.

— Это Шерли! — радостно воскликнула Анюта.

И тут же все увидели веселого фокстерьера, лихо тащившего на поводке упирающегося Витьку.

— А, все уже в сборе! Славненько. А я — то думал, чего это Шерли меня сюда тащит? Всю программу поисков нарушил. Схватили Злыгость?

— Меня не надо хватать!

— Я знала, что она в конце концов встанет в ряды борцов за правое дело. Лучше поздно, чем никогда, — произнесла Мяфа, переливаясь из-за спины ребят к центру полянки. Следом за ней выпрыгнул Скачибоб, ударился о корни ивы, взвился вверх и упал в ладони Анюты.

— Жамечательно. Общий сбор. Расскаж-жите-ка о похищении.

Анюта с Михаилом посмотрели на Злыгость, но та молчала.

— Давай ты, — подтолкнула Анюта Михаила, и тот рассказал собравшимся все, что узнал от великой поэтессы.

— Теперь надо искать мусорную машину с названным номером, — закончил он свое сообщение.

— Ее надо искать во дворах, прилегающих к Парку. Вряд ли она приехала сюда издалека, — поторопился уточнить Витька. Видно было, что он раздосадован столь несомненным успехом приятелей и теперь будет стараться изо всех сил.

— Как же мы будем ее по дворам искать? Нас там сразу засекут, — проворчал Свинкль.

— Придется попросить ребят заняться поисками. Вы только найдите ее и дайте нам знать, — обратилась Мяфа к Михаилу: — А уж мы возьмемся за шофера.

— Возьмемся за шофера, — как эхо повторила Злыгость.

— Ты правда хочешь принять участие в поисках львов? — Мяфа была растрогана.

— Да. Я готова на подвиг. За столь благородное дело не жаль отдать жизнь даже такой великой поэтессы, как я, — произнесла Злыгость прочувствованно. Не выдержала и всхлипнула: — То есть жалко, конечно, но если надо…

— Молодчина! — похвалил ее Михаил.

— Не молодчина она, а Злыгость. А вот вы с Анютой действительно молодцы, — сказал Свинкль и, видя, как завистливо сверкнули у Витьки глаза, добавил: — Да, настоящие молодчаги. Придется вас поощрить.

Михаилу показалось, что перед глазами у него проплыло розовое облако, тело потеряло тяжесть, и он полетел куда-то в светлое небо под аккомпанемент нежных мелодичных звуков…

— Михаил! Очнись, Мишка!

Михаил открыл глаза. Он лежал на траве. Анюта поправляла у него на лбу мокрый платок., Шерли лизал руку, а Витька, Злыгость, Мяфа и Жужляк ругали Свинкля.