Люди пришли к идее эгрегоров, пытаясь объяснить свою эгрегориальность. То, что впоследствии было названо «эгрегориальностью» или "подключенностью к эгрегору", субъективно переживается как ЧУВСТВО ПРИЧАСТНОСТИ. Речь идет не о формальной или декларируемой, а именно о сущностной, фактической причастности, которую человек переживает не только умом, но и сердцем — всем своим существом.

Можно выделить ряд "масштабных уровней" причастности: 1) семейная, 2) стихийно-групповая, 3) профессиональная, 4) культурно-групповая, 5) организационная, 6) государственная, 7) национальная, 8) классовая, 9) идеологическая, 10) антропологическая, 11) космологическая, 12) онтологическая причастность или причастность к бытию.

На каждом из этих уровней человек явственно ощущает себя не просто обособленным и замкнутым индивидом, но элементом, органично входящим в состав некоей системы более высокого порядка, осуществляющей задачи, которые выходят за рамки его сиюминутных индивидуальных потребностей. Мужчина и женщина, которые переживают друг друга как свою «половину», спортсмен, который выкладывается до конца, отстаивая честь своей команды, человек, остро осознающий свою национальную принадлежность и святой, идущий на муки за веру, — все это различные иллюстрации единого феномена причастности.

Чувство причастности в какой-то мере размывает границы личностного «я», раскрывая его надличностному «мы», вводит его в своеобразную "коллективную личность". Тем самым происходит частичная трансформация субъекта восприятия: происходящее начинает восприниматься не через призму «я», но через призму "мы".

Такие трансформирующие индивидуальное восприятие органические неформальные сообщества, связанные узами материально бескорыстной солидарности, получили в оккультной традиции наименование «эгрегоров». В более узком, специальном смысле термин «эгрегор» относится лишь к идеологическому уровню причастности (последующие три уровня определяются как "надэгрегорные"), то есть к неформальным сообществам, возникающим вокруг какой-либо системы идей. Члены таких сообществ, незнакомые с оккультными теориями, обычно говорят о себе, что "черпают свою силу в своих убеждениях".

Итак, пищу для развития эгрегорной теории составляют различные психологические эффекты, обусловленные чувством личной причастности к каким-то надличным явлениям и процессам. Но насколько эта теория в ее современной биопольной форме соответствует реальному положению вещей?

О "реальном положении вещей" в данной области говорить очень трудно. Проблема возникает уже на уровне описания переживаемых явлений. Дело в том, что в интроспективной психологии, равно как и в квантовой физике, невозможно избавиться от влияния средств наблюдения на объект наблюдения. Поэтому проблема описания здесь весьма напоминает проблему измерения квантово-механических объектов: чем точнее измерение, тем сильнее измерительное устройство «деформирует» измеряемый объект — и подобным же образом, чем подробнее описание, чем детальнее структурирование непрерывной ткани психического опыта, тем больше возникает в этом описании элементов, собственно к психическому опыту не относящихся.

Описание (вербализация, обобществление) непосредственного психического опыта происходит в формах, ему не свойственных, и в ходе такого описания невозможно обойтись без конструирования определенных логических схем. Эти схемы и составляют "теоретическую базу" так называемой "эзотерической психологии".

Устойчивость, живучесть эзотерических «теорий» обусловлена тем конкретным психическим опытом, который лежит в их основании. С другой стороны, будучи по существу не ОБЪЯСНЕНИЕМ а, ОПИСАНИЕМ этого опыта, они оказывают на него обратное «подкрепляющее» воздействие. Зауживая психический опыт как таковой, выделяя из хаоса внутренних пространств какие-то конкретные закономерности, они пускают восприятие по целевым каналам, вследствие чего все большее число людей осознает «возвещенный» опыт как свой собственный. Однако с теоретической точки зрения подобными описаниями мы в действительности выражаем не наше знание, а недостаточность нашего знания о природе законов, лежащих в основе описываемых явлений.

Примером такого описания, имеющего форму теории, может служить рассматривавшаяся в третьей главе "пространственная модель внутреннего мира" — концепция "тонких тел" или «оболочек» (ментальной, витальной и эфирной), последовательно скрывающих от человека его "истинное Я". Единственное место, где мы фактически имеем дело со своими «оболочками» это области интроспекции. И здесь они предстают не в форме оболочек, а в форме качественно различных сфер внутреннего восприятия — области интеллектуальных объектов восприятия, эмоциональных объектов восприятия, и, скажем так, интероцепторных объектов восприятия. Наши «оболочки» даны нам лишь в этих восприятиях. Эти восприятия и есть «оболочки», скрывающие нас от самих себя. Но мы, как правило, не осознаем этого, — осознаем же лишь разотождествившись с ними и действительно превратив их в объект своего восприятия. (Подробнее об «оболочках» и "пространственной модели внутреннего мира" см. ПВОТЧ)

"Эгрегоры", как и «оболочки», — это не теоретические, а описательные модели. Теоретическое совершенство подобных моделей, так сказать, приносится в жертву их наглядности. В них человек без труда угадывает свой личный опыт (в той степени, в которой этот опыт у него имелся), а также знакомится с рядом закономерностей, выявленных в данных областях личного опыта другими людьми, — иными словами, с их помощью он может воспользоваться чужим опытом. Однако их "теоретическая доступность", а также простота и надежность в употреблении нередко приводят к тому, что человек неискушенный принимает эти описательные модели за теоретическую истину в последней инстанции; иногда же люди домысливают на этой "теоретической базе, подкрепленной фактами непосредственного личного опыта" такие «надстройки», что в конце концов оказываются в психиатрической лечебнице.

Обычная "иллюзия восприятия" при знакомстве с эзотерической психологией состоит именно в том, что описание принимается за теорию, то есть за объяснение в рамках более широкой системы объективных знаний. В настоящее время объяснения такого рода в эзотерической психологии фактически отсутствуют; поскольку же основным ее методом является интроспекция — метод субъективный и современной наукой не признаваемый (умывая руки в отношении интроспективного восприятия, современная наука отдает его на откуп "попам и реакционной философии. Между тем мы имеем дело со своим внутренним миром именно посредством такого ненаучного метода, а не посредством "объективных научных экспериментов"), — то возможность возникновения подобных теорий пока остается весьма проблематичной.