– Что там случилось, Игорек? – раздался из спальни голос Виолетты.

– М-м… Б-бе… – замычал, заблеял обалдевший от неожиданности мужик.

– Ты что, упал? – В голосе Жужи появились заботливые нотки. – Не ушибся?

Ее взгляд был прикован к лежащему мужику, а потому Саюшкина она заметила не сразу.

И только когда "Игорек", которому перевалило за пятьдесят, все так же испуская мычащие звуки, начал тыкать в сторону Лехи указательным пальцем, она, наконец, подняла голову.

– О, это ты? А я думала, что уже не увижу тебя. – Жужа совершенно не удивилась и не испугалась; она была само спокойствие.

Наверное, в жизни Виолетты такие ситуации случались довольно часто и никак не влияли на ее уравновешенность. Она тоже, как и мужик, была голой, но улыбалась Лехе так радостно и сердечно, будто и не было между ними мохнатого Игорька, который все никак не мог прийти в себя от изумления.

"Вот стерва… – подумал с огромным облегчением Саюшкин. – Из-за ее слабого передка у меня мог родимчик приключиться".

– Ну ты, блин, даешь, – сказал он и опустился на табурет – потому что ноги не держали.

– Не сердись, Люсик. А что я должна была думать? Ты ушел, забрав все свои вещи. И даже не простился. Между прочим, я могла и обидеться.

– Могла, – легко согласился Саюшкин. – Извини. Вставай, Игорек. Будем знакомиться.

– Это… т-твой муж? – спросил, заикаясь, мужик.

– Что ты, милый! – не без кокетства ответила Виолетта. – Мужа у меня отродясь не было.

Это… это постоялец. Мой бывший одноклассник. В командировку приехал, а остановиться негде. Так ведь, Люсик?

– Ну, – согласно кивнул значительно повеселевший Леха. – Вы бы оделись, голубки, – посоветовал он, посмеиваясь.

– Отличная идея, – сказала Жужа и потащила Игорька в гостиную, где в полном беспорядке валялась их одежда.

Когда они возвратились на кухню, Саюшкин уже полностью восстановил душевное равновесие. Наконец он осознал всю пикантность создавшегося положения, и теперь с его лица не сходила улыбка. Впервые за долгое время он полностью расслабился.

В одежде мужик оказался очень даже ничего – широкоплечий, статный. Его весьма импозантный внешний вид несколько портило лишь солидное брюшко, наползающее на брючный ремень. Похоже, ситуация, в которую он попал по вине Саюшкина, теперь его забавляла.

– Виолетта, сообрази нам что-нибудь, – сказал он, обращаясь к Жуже и широким жестом обводя захламленный огрызками и пустой посудой стол. – После нашей нечаянной встречи… – Мужик обернулся к Лехе, подмигнул и засмеялся. – В общем, жрать хочется так, будто у меня во рту, по меньшей мере, двое суток ни крошки не было.

– Момент… – Жужа сноровисто принялась за дело.

Вскоре они уже общались как старые закадычные друзья. Шел обычный застольный базар-вокзал и компания веселились, как будто в них вселился смешливый бес. Игорек, а точнее Игорь Семенович, ушел в половине второго ночи. Жужа и Леха проводили его до вешалки в прихожей. И только когда он начал одеваться, у Саюшкина обмерло сердце:

"Игорек" носил погоны с двумя большими звездами и оказался сотрудником милиции!

– Фу-у… – сказал Леха, когда за любовником Жужи закрылась дверь. – Ну и денек сегодня…

– Неужто приревновал? – Виолетта зажала его в угол и горячо задышала на ухо.

– Не будь он ментом, убил бы.

– Врун ты, ох, врун.

– Чья бы корова мычала…

– Люсик, я ведь женщина. Заметь – свободная женщина. Я не вру, а фантазирую.

– Твои фантазии чересчур реальны.

– Нет, точно ревнуешь. Я польщена. Люсик, пойдем в постель. Клянусь, я искуплю свою вину.

– О-о, в этом я ни капельки не сомневаюсь.

И они дружно расхохотались, довольные друг другом…

Утром Саюшкин едва поднялся. Болело все тело – будто его ночь напролет черти колошматили. Быстро перекусив, он достал из своего "тайника" в квартире Виолетты героин и отсыпал немного порошка в пластиковый мешочек. Подручные Микиты обшмонали Леху капитально, и он снова остался без денег. Виолетта даже в постели не забыла ему напомнить, – словно ненароком – что пора бы и честь знать. Бесплатная любовь тоже денег стоит, и чаще всего гораздо больших, нежели продажная. Саюшкин это прекрасно понимал, а потому на Жужу не обижался.

Он направился по уже знакомому адресу, на квартиру Косичкиных. Последние события, как это ни странно, добавили Лехе не опасений за свою жизнь, а храбрости. Теперь он шел по улицам почти спокойно, только старался по возможности смешаться толпой.

Дверь квартиры Косичкиных снова была не заперта. Саюшкин храбро переступил порог и сразу же прошел на кухню. Тонька сидела возле плиты и тихо, без слез, скулила. Ее глаза были пусты и темны, без единого проблеска живой мысли.

– Антонина! – позвал ее Леха.