Она погружалась в глубь его сознания и в то же время видела его перед собой. Он больше не был похож ни на явление Судного дня, ни на вампира. Принц смотрел на нее огромными глазами испуганного ребенка, переполненными неизведанным приливом чувств.

Он вздохнул, и она услышала, как он подумал:

Я не хочу этого…

Неправда, – прервала она его с негодованием.

Обычные, существующие между людьми барьеры растаяли. Она точно знала, что он чувствует, и ей не хотелось, чтобы он ее обманывал.

Я не хочу, чтобы это кончалось, – договорил он.

О!

Глаза Мэгги наполнились горячими слезами.

Она потянулась к нему, и их души обнялись так же, как обнимались их тела. Невидимые крылья выросли у них за спиной.

Мэгги улавливала обрывки его самых тайных мыслей, которые были скрыты даже от него самого.

Я так одинок… я всегда был один… мое предназначение… быть всегда одному…

Нет ты больше не один. Я не позволю тебе страдать в одиночестве. Мы предназначены друг для друга, разве ты не чувствуешь этого?

Он так долго ждал любви, что не мог сразу принять ее.

Она услышала в ответ: моя судьба… и снова увидела картины из его прошлого. Его отца. Его учителей. Придворных. И даже слуг, которые знали пророчества. Они все были убеждены, что он пришел в мир с одной-единственной целью: его предназначение – конец света.

Ты можешь изменить судьбу, – телепатически убеждала его Мэгги. – Ты справишься. Я не знаю, что произойдет с миром, но ты не обязан играть ту роль, что тебе навязали. У тебя достаточно сил, чтобы одержать победу!

Возникло огромное грозное изображение его отца – высокого, сурового человека. Потом появился образ Хантера Редферна с тем же жестоким и обвиняющим взглядом желтых глаз.

Но Дилос гневно прогнал все страхи подсознания.

Я больше не оружие в их руках.

Я знаю, – сказала Мэгги.

С этого момента я сам буду решать, кто я. Я сам выберу свой путь.

Да.

Я пойду с тобой.

Мэгги заметила и другую картину, которая уже однажды являлась ей: она увидела себя его глазами.

Для него она была не рабыней с пыльными, слипшимися волосами, чумазым лицом и в мешке вместо одежды, а прелестной девушкой с локонами цвета осенней листвы и бесконечно глубокими карими глазами, которые никогда не лукавили и проникли прямо в его душу. Она растопила лед в его сердце и освободила его от оков предназначения.

Они сидели в объятиях друг друга довольно долго, пока их души парили в заоблачных далях, общаясь между собой. Дилос вообще не собирался возвращаться к реальности.

Признаться, и Мэгги тоже хотелось, чтобы это наслаждение длилось вечно. Она нежно, как никто и никогда не рискнул бы, обнимала этого странного юношу, который, вопреки всякой логике, был ее второй половинкой и которому она отныне принадлежала и делила с ним одну душу.

Отдаленная смутная тревога все же беспокоила ее. Мэгги никак не могла отделаться от нее, и наконец она все вспомнила…

…вылетела из сознания Дилоса и вернулась в собственное тело. Они были слишком сильно связаны, и ментальное разделение оказалось мучительным для обоих. Но не время было обращать на это внимание.

– Дилос! – заговорила она торопливо. – Скорее! Мы должны действовать. У нас беда.

Он медленно и неохотно расставался с ней.

– Все будет хорошо.

– Нет! Не будет. Ты же ничего не знаешь.

Он вздохнул почти раздраженно:

– Не волнуйся из-за Хантера…

– …и Сильвии. Дилос! Я слышала, о чем они говорили, когда сидела в шкафу. Ты не знаешь их коварных планов.

– Ерунда! Пусть себе планируют. Я разберусь с ними. – Он выпрямился и посмотрел на руку.

– Нет, ты не сможешь. – Мэгги трясло от волнения. – В том-то и беда. Сильвия тебя заколдовала. Ты больше не владеешь своей Силой.

Дилос не верил собственным ушам.

– Ты мне не веришь?

– Вполне вероятно, что Сильвия попыталась… – сказал он. – Но вряд ли она настолько сильна.

– Она раздобыла специальные обереги и снадобья. И теперь никто, кроме нее, не сможет снять заклинания.

Дилос нахмурился, все еще сомневаясь, и тогда Мэгги добавила:

– А почему бы тебе не попробовать?

Дилос сильно дернул повязку, и она на удивление легко соскочила. Мэгги зажмурилась.