Иисус улыбнулся:

– Вчера я споткнулся на этом канате, но спасся!

В комнату вошли Марфа и Мария, и разговор переменился. Женщины затопили очаг; день начался; со двора доносился веселый гомон – дети играли в жмурки.

– Марфа, Мария, неужели у нас столько детей? – улыбнулся Иисус. – Двор стал слишком тесен. Пора или расширять дом, или перестать рожать.

– Ну что ж, значит, расширим дом, – ответила Марфа.

– Вы только посмотрите на них! Точно белки, карабкаются на стены и деревья во дворе. Благословенно чрево женщины. Оно, как у рыбы, полно икры, и в каждой икринке – человек. Мы победили смерть.

– Смерть не страшна нам, любимый. Ты только береги себя, – сказала Мария.

Иисус улыбнулся. Этим утром Мария была особенно хороша. Она еще не отошла от сна и, стоя перед мужем, расчесывала волосы. Иисусу захотелось подзадорить ее.

– Мария, разве ты не боишься смерти? Не тревожишься о том, что ждет тебя в ином мире? Не молишь Господа?

Мария встряхнула длинными волосами и рассмеялась:

– Пусть думают о смерти мужчины. Я не молю Господа, не стучусь в Его врата, выпрашивая, как нищенка, вечного блаженства. У меня есть муж, которого я люблю. Мне хорошо в его объятиях, и не нужно другого Рая. Заботы о вечном – удел мужчин.

– Милая, но земля всего лишь маленькая лачуга. Неужели ты хочешь запереть себя в ее стенах?

– Женщине нужны границы. Она вместилище, а не источник.

Вбежала встревоженная Марфа:

– Равви, в селении появился какой-то горбун, маленький, толстый, кривоногий. Он спрашивает о тебе и будет здесь с минуты на минуту.

Влетел запыхавшийся арапчонок:

– Еще один пришел сотрясать мир. Я запер ворота от греха подальше.

Иисус недовольно посмотрел на мальчика:

– Чего ты испугался? Почему его надо бояться? Отопри ворота.

Арапчонок подмигнул ему:

– Прогони его.

– Почему? Кто он?

– Прогони, – повторил арапчонок, – и не спрашивай.

Иисус вспыхнул:

– Разве я не волен поступать как хочу? Отопри ворота.

На улице послышались шаги. В ворота постучали. Иисус вышел во двор.

– Кто там?

– Откройте посланцу Господа, – ответил высокий резкий голос.

Ворота распахнулись. На пороге стоял маленький толстый горбун, еще не старый, но совершенно лысый. Глаза его горели. Женщины, выбежавшие из дома, в ужасе отпрянули.

– Возрадуйтесь и возликуйте, братья! – закричал горбун, широко раскинув руки. – Я принес вам Благую Весть!

Иисус напряженно вглядывался в лицо незнакомца, пытаясь вспомнить, где уже видел его. Холодок пробежал у него по спине.

– Кто ты? Мне кажется, я встречал тебя прежде. Но где? Во дворце Каиафы? Или на распятии?

Арапчонок усмехнулся:

– Это Савл, кровожадный Савл.

– Савл? – в ужасе отпрянул Иисус.

– Я был им, но теперь я Павел. Я прозрел. Мне открылся свет истины – благословение Господу! Я спасся и теперь сам несу спасение миру. Не Иудее, не Палестине, а всему миру! Я разнесу Благую Весть через моря и страны. Не качай головой, мастер Лазарь. Не улыбайся. Я говорю правду. Я спасу мир.

– Я уже побывал там, куда ты только идешь. В молодости я тоже рвался спасти мир. Разве не об этом мечтают все, пока молоды? Оборванный и босой, опоясанный ремнем, подбитым шипами, я, как древние пророки, бродил из селения в селение и возглашал: «Любовь! Любовь!» Теперь мне стыдно даже вспоминать об этом. Меня забрасывали лимонными корками, били, едва не распяли. То же ждет и тебя!

Иисус спохватился и замолчал. Забыв осторожность, он наговорил много лишнего. Арапчонок кинулся к ним, чтобы прекратить разговор.

– Обожди, хозяин. Дай-ка я с ним поговорю. – Он повернулся к горбуну: – Признавайся, Адово отродье, это ты убил Марию Магдалину? Твои руки обагрены кровью. Прочь из нашего дома!

Иисус побледнел:

– Это правда? Ты убил ее?

– Да, – вздохнул Павел. – Но я раскаялся. Мне приказали убивать каждого, кто нарушает Закон Моисея. И я убивал. Но однажды на пути в Дамаск меня ослепила молния. Я упал на землю и услышал над собой укоризненный голос: «Савл, Савл, почему ты гонишь меня? В чем моя вина перед тобой?» – «Кто ты, Господи?» – вскричал я. – «Я Иисус, которого ты преследуешь. Встань и иди в Дамаск. Там тебе скажут, что ты должен делать».

Я вскочил дрожа. Глаза мои застилала пелена. Я ничего не видел. Мои спутники взяли меня за руку и повели в Дамаск. Там один из учеников Иисуса по имени Анания – да благословит его Господь! – пришел в дом, где я был, возложил мне на голову руки и взмолился: «Христос, дай ему зрение, чтобы он мог идти по всему миру и проповедовать Евангелие». Сказал так, и пелена упала с моих глаз. Я прозрел, крестился и был наречен Павлом, апостолом всех народов. И теперь я иду через земли и моря и несу людям Благую Весть… Но почему ты так смотришь на меня? Что с тобой, мастер Лазарь?