— Скажите же, Альбер, — подбивает меня Мод. — Хотят услышать ваше мнение.

— Я не совсем в курсе, — бормочу я.

— Как это так! — вскрикивает Дейзи. — Тут все об этом только и говорят.

— Если все говорят, то, наверное, уже все сказано, — отвечаю я. — Поэтому я вряд ли потешу вас чем-то новым.

Обед проходит без особых приключений, за исключением того, что Мод дважды выходит звонить, а Дейзи через неровные интервалы нарушает молчание возгласами. Она принадлежит к импульсивным экстравагантным девушкам. Думаю, многим нравится ее грациозная худенькая фигурка в бледно-синей блузке и брюках, большие синие глаза и худое лицо, выражение которого непрерывно меняется. Полная противоположность Мод. А также и моим вкусам.

Парень, наоборот, крепкий, особенно в руках и плечах. На вид он довольно добродушный, этакое спокойное добродушие человека, уверенного в своей силе.

Во время кофе разговор снова оживился, но его ведут только женщины: Мод рассказывает, какие чудеса бижутерии мы видели в Идаре, а Дейзи сообщает, что как раз сегодня в Майнце открылась ярмарка минералов и драгоценных камней.

— Я думала, вы понравитесь друг другу, — бросает камешек в наш огород Дейзи. — А вы молчите.

— Разве надо, чтоб мы понравились друг другу? — спрашивает Эрих, доставая из кармана пачку жвачки и медленно раскрывая ее.

— А почему бы и нет? — спрашивает, в свою очередь, Мод. — Альбер торговец, вы поставщик.

— Поставщик чего? — решаю и я подать голос.

— Всего, — уклоняется от прямого ответа Эрих. — А больше всего точной механики. Что вам надо? Пистолеты, автоматы, ручные гранаты?

— Точная механика теперь самая перспективная, — тороплюсь согласиться. — Только я специализируюсь на стекольных изделиях.

— Деликатный товар, — бросает немец. — Имею в виду способ перевозки.

— Для этого существуют страховые компании.

— Но у вас, наверное, есть свои поставщики.

— Хватает. Однако разнообразие в ассортименте всегда полезно, — авторитетно говорю я, хотя мне начхать на ассортимент.

Эрих, кажется, заинтересован возможностью сделать бизнес:

— Какое количество вас интересует?

— Количество не имеет значения, — отвечаю так же авторитетно. — Я оптовик.

— В таком случае можем заключить соглашение, — предлагает немец. — Не хочу хвастаться, но я тоже не размениваюсь на мелочи. — И, что-то вспомнив, смеется: — Следовательно… стеклянные изделия, а? Отлично сказано. Ха-ха, стеклянные изделия!

— Чего ты хохочешь, как идиот? — набрасывается на него Дейзи. — Я не вижу тут ничего смешного.

— Пусть смеется, смех — это здоровье, — примирительно замечает Мод, которая оценивает вещи преимущественно с точки зрения физиологии.

Лифт выстреливает нас на шестой этаж, но, прежде чем разойтись по своим комнатам, дама замечает:

— Полагаю, двух часов вам хватит, чтоб отлежаться. Надо все-таки и в самом деле побывать на этой ярмарке.

— Вполне достаточно, — киваю я. — Только если засну, это может продолжаться и три часа. Поэтому было бы целесообразней пойти к вам. Тогда я не засну.

— Приходите, если хотите.

Я растягиваюсь на ее кровати, чтоб все обмозговать, пока из ванной комнаты доносится легкий плеск воды.

Мысль о том, что «теперь или никогда», засела у меня в голове еще в тот момент, когда я услыхал, что мы едем в Майнц. От Майнца до Висбадена рукой подать.

Теперь или никогда — даже нечего и думать. Важно определить, когда именно «теперь»: теперь — немедленно или теперь — на ярмарке? Ярмарка — последняя возможность и, конечно, не самая лучшая. Даже если мне удастся незаметно скрыться в толпе, мое отсутствие быстро зафиксируют. И нет никакой гарантии, что все обойдется какой-то ложью и неприятным разговором.

Теперь или позднее, но связь надо установить именно сегодня. До того, как мы возвратимся в Идар. И до того, как мы отправимся из Идара неизвестно куда.

Именно сегодня, говорю себе; в это время из ванной выходит Мод.

— Вы так и будете лежать одетым? — спрашивает она, укоризненно глядя на меня.

Особенного желания раздеваться я не чувствую, но что поделаешь! Поднимаюсь именно в тот момент, когда дама укладывается на широкой постели.

— Не поищете ли в холодильнике чего-нибудь выпить? — слышу за спиной ее голос. — Тот венгерский гуляш просто испепелил мне нутро.