– Хокхерст, только посмотри, что ты со мной сделал! Мое новое платье безнадежно испорчено. Оно все в грязи, а юбка разорвана!

К изумлению Хокхерста, Лили немедленно вступилась за него.

– Он же только что спас вам жизнь, неблагодарная вы грубиянка!

Опешив на мгновение, Кассандра молча уставилась на нее. Затем, немного придя в себя, она начала было возражать, но Лили тотчас же оборвала девушку.

– Вы должны благодарить брата, а не донимать его вздорными обвинениями, – холодно заметила она, и ее зеленые глаза гневно сверкнули. – Прекратите выставлять себя на посмешище!

Еще никто и никогда не обращался к Кассандре в таких выражениях, и она, забыв про слезы, изумленно смотрела на разгневанную Лили.

– Да, леди Кассандра, – вмешался лорд Уэймор. – Я возмущен тем, что вы обвиняете своего брата, рисковавшего жизнью ради вас!

Деймон, увидев моментально изменившееся выражение лица сестры, едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Но, лорд Уэймор, – начала было оправдываться Кассандра, – во всем виноват Хокхерст…

Отвращение, исказившее лицо его светлости, вмиг заставило ее умолкнуть.

– Вздор, это вы во всем виноваты. Это вы, не соображая, что делаете, бросились под копыта Дьяволу и так напугали его.

Кассандра поспешно прибегла к своему излюбленному оружию – слезам, но на лорда Уэймора они, очевидно, произвели не больше впечатления, чем на ее брата. Молодой человек пожал плечами и отвернулся.

– Спускаясь вниз, я думал тебе помочь, – печально сказал лорд Уэймор, обращаясь к Хокхерсту. – А вместо этого едва не убил.

– Ничего страшного.

На самом деле Деймон готов был благословлять друга за это происшествие, ведь оно вернуло Лили в его жизнь!

Хокхерст поднял взгляд на дорогу. Бродячие актеры снова тронулись в путь в сторону Лаухэмптона. Почтовая карета все еще стояла на вершине холма. Ее пассажир, коренастый джентльмен средних лет, вышел из экипажа и смотрел на происходящее.

Кассандра, перестав плакать, капризно сказала:

– Нам нужно немедленно вернуться в Хокхилл. С минуты на минуту должны приехать гости, и мы должны встретить их.

– Мне тоже пора идти, – тихо произнесла Лили.

Деймон не мог допустить, чтобы она вновь исчезла из его жизни, однако обстоятельства связывали его по рукам и ногам. Ему нужно было возвращаться в имение, но он не мог усадить Лили в свой тесный экипаж. Другого выбора не оставалось: он должен сейчас с ней расстаться, чтобы встретиться позже.

Хокхерст попросил Уэймора помочь Фебе и Кассандре сесть в экипаж. Его светлость повел женщин к двуколке, оставив Деймона и Лили одних.

Он с осуждением посмотрел на нее.

– Ты позволила бы мне сегодня проехать мимо тебя, не дав знать, что ты рядом.

– Да, – призналась Лили.

Тихим голосом, чтобы его не услышали стоявшие поодаль Уэймор и женщины, Деймон спросил:

– Почему тогда, в Бате, ты не сказала мне правду? Зачем сделала вид, что пытаешься выманить у меня деньги?

– Ты был так решительно настроен думать обо мне только плохое, что мне не захотелось лишать тебя этого удовольствия, – ледяным тоном ответила Лили.

– Я получил по заслугам, – с горечью согласился он.

Она слабо улыбнулась.

– Как Сесилия и Эдвард?

– Помирились и счастливы – благодаря тебе, и на прошлой неделе у них родился сын. Ты преподала обоим великолепный урок, и теперь их союз крепче, чем был. – Он прикоснулся к ее руке. – Лили, мне надо с тобой поговорить.

– Нам не о чем говорить.

Высвободив руку, Лили стала подниматься к дороге.

Деймон пошел следом за ней.

– Ты ошибаешься. Где будет ваше следующее представление?

– Знать бы, – вздохнула Лили. – Мировой судья в Вульвердейле, где мы собирались выступать сегодня вечером, запретил нам играть.

По закону бродячей труппе обязательно требовалось получить разрешение мирового судьи.

– Сейчас мы направляемся в Лаухэмптон, – продолжала Лили, – но, насколько я понимаю, там мировой судья еще более несговорчив.

Деймон знал, что она права. Судья Роусон, напыщенный коротышка, считал своей обязанностью оберегать горожан от любых легкомысленных и развратных веяний, к каковым он относил и театр.